Кроме политики

— Очень просто, дурачок вы мой. Не знаю, как обстоят дела с Шишкиной, еврейка ли она, но зато Сергеевский не еврей, он нормальный. По крайней мере, раньше был. Возвращаемся к О'Кини. Он самый хитрый из евреев. Взгляните на его протокольную рожу. По нему Ломброзо плачет.

Что-то знакомое. Юрий краем уха слышал, как альтернативный Ломброзо признал Кенни преступником, из-за чего тот слишком эмоционально реагирует на итальянцев, включая их кухню. Тоже не без греха.

— Молодец, вспомнил. У меня об этом недоделанном пролетарии есть новая песня. Называется «Всегда быть в кепке — судьба моя».

— Спасибо вам! — отреагировал Юрий. — Вы хоть про Кальмана слышали?

— Швальман? Яврей какой-то.

Юрий отвернулся.

— Не нравится? Послушайте песню «Синий Кини». Он лицо обморозил, оттого и синий. Или песня «Цвет настроения Кини». Спросите, какой именно цвет? Зелёный.

Навязчивый гость гнул свою линию.

— Погода, она, известное дело, дама непостоянная. То холод, то теплынь. То сухо, то снег, то нет снега, то дождь. Ещё печально известны инциденты на «Союзе». То дырка образовалась, то двигатель отказал. Я выяснил, чья вина. Всё подстроил Тесла.

— Я знаю про ваш конфликт с Эдисоном, но Тесла чем не угодил?

— Типичная неверная логика. Лично я не при делах, очевидно, что всё дело в обвиняемом. Тесла орудует молниями, как вы не видите прямую связь с шальными погодными явлениями? Дырку в космической станции может проделать только мощный луч, так что без Теслы тоже не обошлось. А с колорадскими жуками всё легче лёгкого. Тесла их породил, гад! Его башня для опытов с электричеством стоит в Колорадо-Спрингс. Только дурак не увидит причинно-следственную связь.

— Глупости.

— Хотите сюрприз? Я встречал вашу сестрицу. Передаёт привет.

— Без вас знаю, — задумчиво протянул Юрий. — Я с ней поговорил по телефону. Вживую не виделись, но скоро всё наладится. Какой привет? Пламенный?

— Не пламенный, а электронный. Вы наверняка знаете, что у Сергеевского есть знакомый японский программист. Хакамада его зовут. Я сначала по неопытности путал его с Ириной Муцуовной.

Юрий взглянул на часы. За трёпом пришло время других дел.

— Говорите скорее, а то мне…

— Японский программист разработал программу, которая натурально предсказывает будущее. Я, если вам угодно знать, в нашем девятнадцатом веке просто видел современную Землю. До реального предсказания будущего мне далеко. Максим Валерьевич загрузил на планшет программульку. Поняли, или повторить? Благодаря программе ваш брат-робот знает, чем занимаются его протеже из начала XXII века. Святые угодники, XXII век! Он выше моего понимания.

Если не понимаете, нечего мне навязывать, недовольно подумал Юрий. У него возник вопрос в тему.

— Спрошу насчёт Макса. Вы знаете, кто такой Терминатор? Не Сидорин, а тот, киношный.

— Откуда мне знать? Какой-то то ли Шварценштейн, то ли Франкенеггер. Явный еврей.

— А Фукусима или Чернобыль. Вы понимаете, в чём суть?

— Бред сивой кобылы. Учёные твёрдо знают, что атом не делится. Так что нехрен болтать.

Очередное слабое место. Тоже стоит учесть.

От волнения его планшет выскользнул. В сантиметрах от пола руки оппонента достигли цели.

— Господи, едва не уронил. Всё из-за вас, некоторых. Не хотите быть законопослушными.

Настойчивый дяденька вернул гаджет в карман и быстро покинул комнату.

— Всё, иду домой. Где я живу, вам знать незачем.

***

Юлии надо только тщательно помыть руки и навести прочий, как говорится, «марафет», а остальное сбылось. Перед умывальником стояла родная сестра, которую Юрий в прошлый раз видел совсем молодой. Под конец процедуры она причесала блондинистые волосы (по-разному сибсы унаследовали гены, Максим Сидорин такой же шатен, как Юрий).

В голове поневоле вертелись околополитические мысли. Британская Индия каким-то образом влилась в российские территории (у царя счастья полные штаны). Молодой Черчилль получил указ от сагибов. Мол, «индийские бунтовщики удумали какой-то „конгресс“», а в его составе фигурирует некто Мотилал Неру. У того «чрезмерно противный» сын. Надо бы его приструнить.

Что же в голову лезет? Лучше радуйся восстановленным родственным связям. Варя Шац больше не нужна для замены.

— Здравствуй, Юра. Извини, я сначала сходила на речку Безымянку. Интересно стало, почему её так назвали. О чём это я… Ты сбежал в старомодный городок. Я бы сама не додумалась. Твою Етстань наша семья не упоминала никогда.

— Хорошо, я живу здесь, меня публика почти не знает. А тебе удобно быть сестрой президента?

— Смотря кого считать президентом. В Европе, например, есть родители №1 и родители №2. У нас президент №1 и президент №2. Своя ментальность.

— Ух ты. Я двадцать лет назад не слышал от тебя умных мыслей.

Варенька робко стояла в уголке. Видно же, чувствует себя лишней.

Юрий положил руку на радиоприёмник.

— Юля, хочешь послушать культурный фон третьего десятилетия? На одном хорошем радио скоро передадут стишки и песенки при моём участии. Идею подсказал. Нет, я не пиарюсь. Просто факт.

— Не отказалась бы.

На радиоканале шло вступление: