Кромешник и его светлое чудо

Слабость все сильнее разливалась по телу, удерживая в постели.

Не люблю болеть. Особенно ненавижу простуду, от которой мне не помогают ни артефакты, ни заклинания целителей. Такое вот чудное наследие далекого предка, который был оборотнем с Седого материка, как утверждала семейная хроника. Не таким, как оборотни в Давелии, но вроде бы тоже из кошачьих. И пускай пришлый потоптался в нашем роду давно, последствия вылезают до сих пор. Если Виоле достались плюшки в виде тонкого обоняния, бесценного в профессии кулинарного мага, то мне не только оно, а еще и невосприимчивость к некоторым полезным заклинаниям. Я могла не бояться какой-нибудь убийственной заразы, вроде желтого мора, но зато с ног надолго валила обыкновенная простуда.

Единственное спасенье — сон и укрепляющие зелья.

Последних у меня сейчас нет. Может, тогда поспать еще? К тому же рано.

Жаль, Барт где-то бегает, а так бы обняла его...

***

Украшенный гирляндами из цветов, магическими желтыми фонариками город прощался с летом ярко, отчаянно, будто оно не вернется в следующем году.

Та, что вчера выказывала ему особое внимание, сейчас кружилась в объятиях другого. Красавица смеялась беззаботно, откидывая назад голову, демонстрируя беззащитное, тонко очерченное горло. Пламенная девушка, прямая в своих желаниях и поступках… Жаль только, чересчур ветреная: недавно улыбалась ему, а теперь — другому. Ярко-желтый цветок, его подарок, давно выпал из ее волос и затерялся в пыли под ногами танцующих горожан.

Девушку-огонек увлек партнер по танцу к щедро накрытым столам — князь не скупился, и они ломились от угощения, порой в прямом смысле слова не выдерживая обилия блюд и локтей.

Ан нет, не туда направилась смеющаяся парочка.

Снедаемый темным подозрением, он превратился в их тень.

Девушка смеялась звонко, переливчато. Ее спутник откровенно наслаждался моментом, любуясь веселой красавицей.

Он бы тоже любовался, если бы не ревность. Она грызла изнутри, заставляя злиться на обманщицу. Легкая, как ветер, пылкая, как огонь. Чересчур! Легкомысленная, непостоянная, неверная, быстро о нем забыла, увлекшись другим...

Парочка, воркуя, шла в сторону реки, углубляясь в лес. Для чего? Для чего они удаляются от людей и оборотней с тонким слухом? Он хотел знать, как далеко зайдет девчонка, еще вчера заверявшая, что думает только о нем.

Ревность, переплетясь с обидой, подгоняла его огненной плетью. Смешно, но он крался за ними, как неуверенный в себе юнец. Впрочем, он и есть глупый юнец.

Плющ ловчей петлей обхватил ногу. Чуть лоб не расквасил о ствол корявого сизого клена! Пришлось повозиться, чтобы бесшумно отцепить навязчивое растение от одежды.

Слишком долго и медленно возился — он потерял свою цель.

Где они? Куда повернули?

Впереди шумела в каменном ложе река, отсекая часть звуков.

Ему пришлось постараться, чтобы отыскать уединившуюся парочку.

Стон удовольствия — ее нежный стон — плеснул в душу кипятком. Чем они там занимались?!

Больше не переживая, что услышат, бросился на провокационный звук.

Другой целовал его огненную девушку, прижимая к дереву. И она не сопротивлялась, значит, разрешила. И этому тоже.

— Удовольствие неважно, где и с кем, лишь бы удовольствие? Да, милая? — спросил он студено.

Спина целующего мужчины напряглась.

Девушка стукнула его по плечу, и он поспешно отпустил ее. Обернулся, и разглядев, кто помешал пылкому свиданию, поднял руки.

— Ваша? Не знал, не претендую.

И позорно сбежал в тень деревьев.

— Ты сейчас назвал меня охотницей за удовольствиями, — сердито произнесла девушка. — Ты ошибаешься!

— Хочешь сказать, это не то, что я подумал? — Он с трудом подавил раздражение. — Как я мог забыть, что ты из озабоченных фрегов.

— Озабоченных? — повторила девушка.

Ее обида уязвила, причинив почти физическую боль. Он раньше никогда не оскорблял женщин, и все же с его губ слетел упрек:

— Благодарю за урок. Теперь я точно не выберу кошку в жены, только чистокровку из людей.

— Да тебе такая и надо, хладнокровная девица! — вспылила обротница. — Горячая кровь оборотней не для тебя.

— Пусть лучше холодная, чем гулящая.

— Хочешь сказать, я распутная? Я?! — Девушка подбоченилась. — Призываю твою покровительницу Тьму в свидетели! Пусть видит, каков ее воин! Желаю, чтобы ты осознал все, что мне сказал — и не было тебе покоя!

— Тьма знает, какой я, и ее все устраивает, — мрачно сообщил он.

Красивое девичье лицо искривил злой оскал.

— А может, и нет. У тебя же скоро посвящение Тьме? Будет весело, если богиня не примет тебя в свой орден.

Он сжал руки в кулаки, старательно сдерживая гадкие слова. Обидно, что выбрали не его, но нельзя из-за этого обижать, это бесчестно. Он виноват, пора извиниться.

Девушка опустила взгляд и неправильно расшифровала его намерения.

— Что, кулаки чешутся? Хочешь ударить меня? Ударь, если заслужила! Или и на это не хватит смелости?

И она рассмеялась — противно, с пренебрежением.

Он с презрением скривился и повернулся к ней спиной.