Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

В первые же дни после Государственного переворота, в марте 1917 г. в Кронштадте началась усиленная пропаганда свержения Временного правительства и передачи власти Советам Рабочих и Солдатских депутатов. Эту пропаганду вели приезжавшие из Петрограда ораторы, которые, собирая на Якорной площади митинги, произносили свои демагогические речи. Одним из первых ораторов, явившихся в Кронштадт, был студент Психоневрологического института Рошаль. Никому не известный до того времени в Кронштадте и представивший в удостоверение своей личности мандат комитета Выборгского район РСДРП, Рошаль очень скоро завоевал симпатии кронштадтцев, которые, слушая его речи на Якорной площади с призывом свержения Временного правительства, трижды делали в его пользу денежный сбор, так как Рошаль, по выражению одного из свидетелей, явился в Кронштадт „форменным золоторотцем“. Затем Рошалю по требованию команды учебного судна „Освободитель“ (бывш. „Рында“) было отведено на этом судне помещение, где кроме него жили еще „товарищ Кирилл“, Раскольников и какое-то неизвестное лицо. Кроме того, Рошаль был зачислен на казенный пароходный завод в Кронштадт, откуда получал ежемесячно по 225 рублей жалованья, хотя работой не занимался. Пропагандируя идеи большевизма среди Кронштадтских масс, а также среди сухопутных и морских частей Кронштадта, Рошаль, организовавший издательство газеты „Голос правды“, не был единственным представителем большевиков в Кронштадте. Кроме него на митингах с речами о необходимости вооруженного выступления с целью свержения Временного правительства и передачи власти советам рабочих и солдатских депутатов выступали товарищ Кирилл Орлов, матрос команды машинной школы Федор Громов баталер судна „Хопер“ Павлов, член Кронштадтского Исполнительного комитета совета рабочих и солдатских депутатов Любович, Ярчук, мичман Раскольников и анархист Блейхман.

С апреля 1917 г. в Кронштадте началась пропаганда „братания“. На одном из митингов приехавшие с фронта делегаты просили поддержать фронт посылкой маршевых рот, но им возражали Рошаль, Павлов и Орлов, указывая в своих речах, что братание – это единственный способ кончить войну. Тогда же имел место случай, что под влиянием речей Рошаля морские команды Кронштадта не исполнили приказ Командующего флотом об отправке специалистов в действующий флот. По словам свидетеля Гинермана, в это время в Кронштадте среди матросов и солдат царило такое настроение, что не только слово „наступление“, но даже слово „оборона“ нельзя было произнести открыто, опасаясь физического насилия. Бывали случаи, что идейные социалисты подвергались со стороны большевиков оскорблениям только за то, что смели произносить слово „наступление“. В некоторых командах по предложению большевиков солдаты вынесли резолюцию: каждого, кто произнесет слово „наступление“, немедленно арестовать и отправлять на фронт в передовую линию. Сочувствуя идеям Циммервальда[411], являясь противником активных действий на фронте, масса кронштадтских моряков, солдат и рабочих торжественно встречали приехавших в Кронштадт Р. Гримма[412] и А.И. Балабанову[413].