Кронштадтский детектив

— Подъем, дебошир! — скомандовал Матвеев, тряхнув его за плечо.

— А? Что? — проворчал тот, не открывая глаз.

— Подъем, говорю, — повторил Матвеев. — Вставай.

Громко и невнятно ворча, Мишка принял сидячее положение. Глаза его всё еще были закрыты. Потом он открыл их, увидел мать у двери и так вздрогнул, что весь хмель с него слетел разом. Если бы Марьяна так на всех пьяниц действовала, а не только на Мишку, она могла бы сделать неплохую карьеру вытрезвителя.

— Привет, Мишка, — сказал я.

В камере было две лавки, но я не рискнул присесть ни на одну из них. Там, небось, всякие насекомые стадами бегали. Какие оборванцы тут только не ночевали! Мишка медленно обвел камеру недоумевающим взором, и наконец в этом взоре проступило понимание.

— Ага, — ответил я на невысказанный вопрос. — Ты в участке, а значит, опять набедокурил по пьянке.

— Они первые начали, — проворчал Мишка.

— Как всегда, — бросил в ответ Матвеев, добавив в два слова столько недоверия, что хватило бы на целое обвинительное заключение.

Мишка было ощетинился, но взглянул на мать и тотчас сдулся.

— Ну а чего они обзываются-то? — только и осмелился прошептать он.

— А чего ты сразу в драку лезешь? — спросил я. — Или, к примеру, приличных людей на кладбище грабишь?

— Каких людей? — переспросил Мишка. — Никого я не грабил.

Он старательно замотал головой. Марьяна строго взглянула на меня и тихо сказала:

— Ты, Ефим, лучше говори прямо. Запутать он всё и сам запутает. И вообще, с каких это пор оборотни считаются приличными людьми?

На слове «оборотни» Мишка заметно вздрогнул.

— Оборотни не считаются, — сказал я. — А вот заезжие купцы считаются. Сегодня одного на немецком кладбище грабанули.

— Уверена, мой Мишка тут ни при чём, — тотчас заявила Марьяна.

Тот согласно закивал.

— Хотелось бы в это верить, — с сомнением протянул я.

— А что мешает? — спросила Марьяна.

— То, что в ограблении участвовал очень хороший стрелок из рогатки, — сказал я.

Марьяна слегка нахмурила брови.

— Ну, самый лучший стрелок из рогатки, которого я знаю, это ты, Ефим, — сказала она.

Тут Мишка вскинулся и чуть было впервые в жизни не поспорил с матерью. Не решился. Я незаметно подтолкнул Матвеева локтем. Мол, слышал? Матвеев лишь дернул уголком рта. Выглядело так, будто бы он и Марьяне не поверил.

— У тебя есть алиби, Ефим? — с улыбкой спросила она.

— Есть, — сказал я. — А вот есть ли оно у Михаила, нам как раз и предстоит выяснить. И на какие шиши он гулял, тоже надо выяснить.

— Про последнее я тебе и так скажу, — пообещала Марьяна. — Я ему рубль дала. Подозревала, что напьется, паршивец, но праздник же.

Мишка горестно вздохнул, старательно изображая полное раскаяние.

— Кто бы сомневался, — проворчал Матвеев.

— Ну да, — согласился я. — Семён, а что мы у Мишки нашли?

На «что мы нашли» у Мишки дернулись руки. Как если бы первая мысль была: «А вдруг нашли?», а вторая: «Ну не при них же проверять!» Семён с готовностью развернул учетную книгу и громко, проводя пальцем по строчкам, зачитал:

— Так, посмотрим… Вот, Алтынин… Принято на хранение сорок копеек мелкими монетами…

Остальное с рубля, он, стало быть, прогулял. Много Мишке не надо. Две-три рюмки чего покрепче, и он уже готов на подвиги.

— Портсигар металлический, пустой, — продолжил Семён. — Всё.

— Рогатки нет, — заметила Марьяна.

— Она может быть у сообщника, — сказал я.

— А кто у нас сообщник? — с легкой улыбкой спросила Марьяна. — Седой пёс дворовой породы?

Она это подавала как шутку, но Мишка дернулся, будто бы уже словил оплеуху. Стало быть, Марьяна случайно попала в цель. А может, и не случайно.

— Ну, это, скорее, главарь банды, — в тон ей ответил я.

— В это я могу поверить, — огласилась Марьяна, и улыбка на ее лице получилась очень грустной. — Но поверит ли суд?

— Под суд его пока никто не отдаёт, — успокоил я ее.

По крайней мере, в глазах Марьяны промелькнуло очень отчетливое облегчение. Мишка тоже воспрял духом. Это он зря.

— Но это во многом зависит от того, что мы еще найдем у него, — добавил я. — Сейчас как следует обыщем, тогда и решать будем.

Мишка тотчас вскинулся:

— А правов таких не имеете!

— Имеем, — спокойно сказал Матвеев, шагнув к нашему дебоширу.

— Что искать будете? — спокойно спросила Марьяна.

— Часы, кошелек и денег на полсотни рублей, — пояснил я.

Марьяна спокойно кивнула. Я прекрасно понимал ход ее мыслей: выглядит достаточно мелко, чтобы в крайнем случае просто откупиться от пострадавшего. Мишка потом получит на орехи, но всё это не впервой. В принципе, меня бы такой вариант тоже очень устроил.

— Мишка, — коротко велела Марьяна. — Сдавай добычу.

— Да нет у меня ничего, — заканючил тот.

— Что?

Вроде и голос не повышала, а такая угроза в этом «что?» обозначилась, что я сам чуть карманы не вывернул. Мишка поник. Я мысленно вздохнул. Это ж мечта любого полицейского! Подозреваемый дает показания, а рядом стоит такая Марьяна, и как только он начинает лгать, она сразу: «Что?» Сказка ведь, а не работа.