Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

В конце концов, кронштадтцы не выдержали ни монастырской жизни, ни монархически-религиозной пропаганды, ни тяжелой физической работы, от которой кронштадтцы за годы после свержения самодержавия успели отвыкнуть. Из 30 находящихся в монастыре беженцев 16 самовольно ушли из него и вернулись в лагерь Туркинсаари. Отец-эконом пожаловался выборгскому губернатору на нарушение порядка, и губернатор отдал приказ о принудительной отправке всех ушедших из монастыря в Советскую Россию. Но как раз эти беженцы возвращаться туда не хотели. Только после беседы Петриченко с губернатором им было разрешено остаться в лагере[608]. Эта история крайне показательна. Многие из кронштадтцев сталкивались в Финляндии с такой реальностью, что даже жизнь в Советской России в тюремных условиях казалась им все-таки лучше пребывания в Валаамском монастыре. А многие русские эмигранты, с которыми они встречались в Финляндии, были для них еще более чужими, чем ненавидящее кронштадтцев большинство финнов, так что не приходится удивляться их желанию вернуться в Советскую Россию.

К концу 1921 г. количество русских беженцев в Финляндии резко сократилось. К этому времени большинство кронштадтцев, более двух тысяч, находились в лагере на острове Туркинсаари. Одних финские власти высылали в Советскую Россию, другие легально или нелегально сами возвращались туда, сразу попадая в «теплые» чекистские объятия. Большинство этих людей были отправлены в концентрационные лагеря. Но после того, как 2 ноября 1922 г. ВЦИК предоставил амнистию рядовым кронштадтцам, число возвращающихся увеличилось. Многим из них пришлось пройти через тюрьмы и фильтрационные лагеря, для некоторых это продолжалось много месяцев.

Одним кронштадтцам предстояло заниматься тяжелыми работами в Финляндии, а затем вести обычную эмигрантскую жизнь в бедной стране, другим – вернуться в Советскую Россию, где их ждали новые испытания, эстонцам, латышам, литовцам, полякам представлялась возможность вернуться в свои, ставшие независимыми, страны, финнам, ингерманландцам – остаться в Финляндии с финским гражданством. В отдельных случаях беженцам разрешали выехать и в другие страны. В лагерях составлялись списки. 23 мая 1921 г. был составлен «Список беженцев лагеря № 1 эстонского происхождения, отправляемых в Эстонию» на 10 человек[609]. В списке встречаются и русские фамилии, лиц, проживавших на территориях, вошедших в состав Эстонии. В другом списке насчитывалось 13 эстонцев[610]. В списке латышей, эстонцев, финнов и поляков сводного отряда Кронштадтского гарнизона в Райволе насчитывается 7 эстонцев – 6 из них с русскими фамилиями. Всего 44 человека получили возможность репатриироваться в Эстонию. В «Список лиц латышского происхождения в лагере № 1 (нижнем „Ино“)» вошло 30 человек, в основном с русскими фамилиями. Всего 34 кронштадтца вернулись в Латвию[611]. Список литовских беженцев содержал 7 фамилий. Был даже составлен список украинских беженцев, содержащий 27 фамилий, хотя украинцев среди беженцев было значительно больше[612]. Совершенно не понятно, зачем он был составлен, может, в Финляндии надеялись на новый поход украинских войск при поддержке поляков на Украину?

7 мая 1921 г. командир 1-го Кронштадтского артиллерийского полка составил список лиц польского происхождения на 54 человека, в подавляющем большинстве русских и украинцев. В список вошел и один еврей Янкель Юзефович, семья которого проживала в Вильно[613]. Если правительства Эстонии, Латвии и Литвы охотно принимали всех беженцев, не обращая внимания на их национальность, то в МИД Польши решили по-другому. 25 июля из Варшавы был отправлен ответ: «Согласно ноте, полученной 25 июня 1921 г., Министерство иностранных дел имеет честь сообщить, что Польское правительство решило разрешить приезд польских беженцев только после проверки их польского подданства. В списке беженцев мы видим большое число русских имен, что указывает на их русское подданство»[614]. Письмо не нуждается в комментариях. Посольства ряда государств, получив извещения, что среди беженцев находятся люди, считающие, что они имеют право въезда в эти страны, начали переписку с МИД Финляндии. Болгарское посольство просило правительство Финляндии как можно скорее отпустить из концентрационного лагеря Туркинсаари болгарского подданного, уроженца Екатеринослава Ф. П. Шейко. Такая же переписка велась с представителями МИД Германии и Румынии[615].

8 это время между финской и русской стороной шли интенсивные переговоры. Темой этих переговоров и заседаний являлся животрепещущий вопрос: кто будет убирать трупы?