Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

Но кого-то из ответственных коммунистов надо было для примера наказать. Им стал бывший комиссар линкора «Севастополь» Ф. Н. Чистяков. Ему ставили в вину действия в начальный период мятежа. Именно по его предложению на общем собрании команды линкора «Севастополь» было принято решение послать делегацию в Петроград для выяснения причин рабочих волнений. Когда представителей «Севастополя» не пустили на «Петропавловск», Чистяков взялся сам сопроводить делегацию и добился того, что она могла подняться на борт линкора. Вскоре он был снят с поста комиссара и с 1 марта комиссаром «Севастополя» стал Р. И. Турк, арестованный восставшей командой 2 марта. Чистяков 1 марта смог выбраться из Кронштадта, хотя патруль матросов с «Петропавловска» не хотел его выпускать. Но с дисциплиной у матросов были большие проблемы, и Чистякову удалось на подводе артельщика с продуктами выехать из Кронштадта и добраться до Петрограда, где он был направлен на службу в дивизию тральщиков в качестве рядового матроса. 3 сентября партийно-следственные органы заинтересовались Чистяковым. В Пубалт была направлена телеграмма: «Инспекторско-информационный отдел ПУРа по постановлению конфликткомиссии просит прислать все имеющиеся материалы об исключении кронштадтской организацией из членов РКП военмора Чистякова»[652]. В результате Чистяков отделался исключением из партии и кратковременным арестом, о его дальнейшей судьбе мы ничего не знаем.

Расстрелы проводились в 1921–1922 гг. Расстреливали кронштадтских повстанцев, которых находили в Кронштадте благодаря тщательной работе особых органов и волне доносов, захватившей запуганный террором город. Расстреливали некоторых вернувшихся кронштадтских матросов и тех, которые были посланы Петриченко в Петроград. Видимо, отдельные расстрелы имели место и в дальнейшем. Мы считаем, что расстреляно было не менее 3 тыс. человек. Но настоящего их числа мы теперь, видимо, никогда не узнаем. Хотя, может быть, в архивах ФСБ исследователю в будущем удастся найти документы, дающие более точный ответ на этот вопрос.

Высшее партийное руководство, в первую очередь Троцкий, понимало, что восставшие в Кронштадте выражали взгляды большинства матросов Балтфлота. Жестокая расправа с восставшими, высылка тысяч матросов Балтфлота из Петрограда и перевод на другие флоты, демобилизация старших возрастов не могли в корне изменить положение дел. Власти решили действовать методом кнута и пряника. Материальное снабжение матросов и комсостава флота стало значительно лучше, но наряду с этим Реввоенсовет Республики распорядился провести в месячный срок фильтрацию всех флотов, в первую очередь Балтийского, с целью удалить всех неблагонадежных. На каждом флоте и флотилии создавались местные партийные и флотские комиссии под председательством или комиссара, или члена РВС флота. В циркуляре И. Д. Сладкова, комиссара при коморси, указывалось: «В комиссию должны войти представители: начальник политотдела, начальник особого отдела, представители от центральных коллективов или парткомов, а также старые моряки – члены партии по роду основных специальностей во флоте». Сладков делает особый упор на социальное происхождение моряков, но в первую очередь командного состава: «Учебные классы как командного, а также некомандного состава должны комплектоваться исключительно здоровым пролетарским, рабочим элементом…»[653]В циркуляре Сладкова предполагалось закончить фильтрацию, т. е. чистку всех флотов Республики, к 1 июня. Но для осуществления тотальной проверки каждого моряка и офицера времени было недостаточно, несмотря на то, что на Балтике действовала центральная фильтрационная комиссия, а также семь местных комиссий с числом членов от 4 до 15 человек. Естественно, фильтрационные комиссии не успели закончить работу до 1 июня. После раскрытия так называемого заговора Таганцева комиссиям было предписано обратить самое серьезное внимание на сомнительные элементы.