Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

Недовольство матросов действиями большевиков обострилось в связи с подписанием Брест-Литовского мирного договора. Кронштадтский совет проголосовал против заключения мирного договора, означавшего в их глазах капитуляцию. Моряки, матросы и офицеры выступали против демобилизации флота, опасаясь, что после этого он будет уничтожен немцами. Видимо, в связи с этими событиями произошел инцидент на станции Малая Вишера во время переезда Совнаркома из Петрограда в Москву. Эшелон балтийских матросов, возвращавшийся в Кронштадт с одного из фронтов начавшейся Гражданской войны, преградил путь трем составам с членами Совнаркома и их семьями. Состав находился под охраной латышских стрелков. В конце концов, латышские стрелки под дулом винтовок загнали матросов обратно в их эшелон, и проезд был освобожден. Мы не знаем, какую роль сыграл в этом инциденте Дыбенко, но 15 марта на заседании ЦК нарком военно-морских сил был исключен из партии с туманной формулировкой: «заслушав сообщения о поведении Дыбенко под Нарвой, при проезде из Петрограда в Москву, пьянстве»[117]. Дыбенко был восстановлен в партии только в 1922 г. Для наведения порядка в Кронштадте большевики после разгрома анархистских организаций в Москве 12 апреля 1918 г. распустили Кронштадтский совет и заменили его новым, более послушным.

Угроза захвата немцами кораблей Балтийского флота стояла необыкновенно остро. Выдающуюся роль в спасении флота сыграл его новый командующий, капитан 1-го ранга А. М. Щастный. Еще до назначения на этот пост он сумел организовать переход нескольких русских судов из Ревеля в Гельсингфорс. В марте – мае 1918 г. он осуществил операцию по спасению большей части судов Балтийского флота. Он командовал флотом во время беспрецедентного, не имевшего аналогов в мировой истории Ледового похода русского флота в Кронштадт. В результате было спасено от захвата немцами и финнами 236 русских кораблей и судов, включая 6 линкоров. Имя Щастного стало необыкновенно популярно в стране и тем более во флоте. Эта популярность раздражала большевистских руководителей, особенно Ленина и Троцкого. Выступая на 2-м съезде партии левых социалистов-революционеров, представитель Кронштадта А. М. Брушвит отмечал: «…в большевистских кругах Кронштадт попал под подозрение, они уже больше не хвалятся тем, что это краса и гордость революции. Посмотрят на нас, и, может быть, скоро мы попадем в разряд контрреволюционеров или еще куда-нибудь»[118].

Как балтийские матросы, так и командование флотом во главе с Щастным были обеспокоены тем, что финские войска под командованием немецких офицеров окружили форт Ино, заняв его, немцы и финны представляли бы прямую угрозу Кронштадту. 24 апреля финны потребовали капитуляции форта. Ленин и Троцкий считали, что нужно любой ценой избежать войны с Германией, и были готовы отдать Ино. 6 мая собравшийся на экстренное заседание ЦК РКП(б) по предложению Ленина принял резолюцию, в которой постановлялось «немецкому ультиматуму уступить»[119]. Троцкий, учитывая вероятность захвата Петрограда немцами, отдал Щастному приказ готовить флот к уничтожению. Щастный, выполнив приказ, поставил об этом в известность судовые комитеты. Матросы и офицеры были едины в требовании избежать потопления судов. 3-й съезд делегатов Балтийского флота (29 апреля – 24 мая 1918 г.), несмотря на преобладание на нем делегатов-большевиков, отразил растущее беспокойство матросов. Делегаты отказались послать приветствие Троцкому и вместо этого потребовали от него прибыть на съезд и объяснить позицию большевистского руководства в отношении Балтийского флота. В противовес этому съезд дружно приветствовал Щастного и устроил ему бурную овацию после его заявления, что для центрального руководства страны настал момент подняться на борьбу с немцами.