Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

В Резолюции собрания команд 1-й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г., так называемой Кронштадтской резолюции, из 15 пунктов 9 посвящены восстановлению демократических свобод и прекращению репрессий. Моряки, как красноармейцы и большинство рабочих, были глубоко разочарованы в большевистской партии, установлением невиданной в истории России диктатуры. В письме ряда видных партийных работников подчеркивается крайне тревожный для большевиков факт: «…положение внутри самой партии, с особой яркостью выявившееся в последней дискуссии о профсоюзах, и небывалое еще понижение влияния ее на пролетариат, особенно за последнее время, благодаря систематическому сокрытию от масс действительного состояния республики, требует самых спешных и решительных мер по укреплению партии и приведению ее в боевой и революционный порядок. В связи с этим следует отметить наблюдающееся крайне вредное направление партийной мысли, особенно среди руководящих кругов партии, выражающееся в стремлении объяснить все наши неудачи и зачастую неспособность справляться с поставленными задачами исключительно объективными условиями»[157].

В разгар Гражданской войны, во время партийной недели 1919 г., число коммунистов Кронштадта резко возросло. Но в 1920 г. многие из них вышли из РКП(б) добровольно или были исключены во время партийных чисток. Эсеровский очевидец событий писал: «Началось повальное бегство из партии. Ряды ее таяли. Особенно много уходило матросов. Настроение Кронштадта к осени 1920 г. изменилось: город перестал быть „мальчиком с факелом в руках“, как сказал однажды Луначарский»[158]. Но, несмотря на это, накануне восстания в Кронштадте в военной организации РКП(б) насчитывалось 1547 членов и 303 кандидата, а в гражданской – 830 членов и кандидатов. Всего число коммунистов Кронштадта составляло 2680 человек[159]. Самая большая партийная организация была на линкоре «Петропавловск». Не было ни одной части Красной армии с таким большим процентом коммунистов. Специальная комиссия по перерегистрации членов и кандидатов РКП(б) установила, что в период восстания из партии вышли 341 матрос, 255 красноармейцев, 178 рабочих и 71 служащий, всего 781 человек[160]. Составители сборника документов «Кронштадт 1921» оценивают число вышедших из партии – 900 человек. Полностью распалась 41 партийная организация[161]. Почти в полном составе вышла из партии парторганизация линкора «Петропавловск». Если к этому числу добавить коммунистов, ушедших в Финляндию после подавления восстания, исключенных из РКП(б) специальной комиссией, то в Кронштадте осталось немногим больше 900 коммунистов. Городская партийная организация сократилась с начала января 1921 г. более чем на 60 %[162]. Эти цифры лучше всех остальных свидетельствуют, что восстание было всеобщим. В «Известиях Временного революционного комитета» публиковались заявления о выходе из РКП(б).

Несомненно, определенную роль в восстании сыграло недовольство матросов ухудшением снабжения и мерами по укреплению дисциплины на флоте, принятыми уже после того, как в основном закончилась Гражданская война. Летом 1920 г. балтийцы получали в день на человека: 1,5 фунта (600 г) хлеба, 0,2 фунта (80 г) крупы, 0,3 фунта (120 г) мяса, 0,1 фунта (40 г) рыбы, 0,1 фунта сахара, 0,7 фунта (280 г) масла. Морякам выдавали дефицитные в то время папиросы, соль, спички, мыло. Не воюющий флот снабжался лучше воюющей армии. Но в связи с острым транспортным кризисом продовольственные поставки в Кронштадт задерживались, и матросы стали получать значительно меньше продуктов. В Кронштадте, как и в Петрограде, был острый дровяной кризис. 7 декабря начальник политотдела Кронштадтской крепости сообщал начальнику Политического управления Балтийского флота (Пубалту): «Доношу, что продовольственный вопрос среди команд флота и крепости стоит очень остро. На основании заявлений целого ряда комиссаров видно, что среди команд флота идет недовольство на почве продовольствия ‹…›. Принимая во внимание тяжелое положение Республики в этом вопросе, думаю, что тут еще кроется то, что лица, стоящие во главе продовольственного аппарата во флоте, или совершенно не проявляют инициативы, или не на своем месте»[163]. Не хватало обуви и обмундирования. В докладе о положении в Кронштадте в январе 1921 г. сообщалось: «В частях, несущих гарнизонную службу, как в крепости, так и на фортах, чувствуется усталость. Снабжение частей гарнизона обмундированием неудовлетворительное: почти во всех воинских частях наблюдается недополучение походного обмундирования и обуви на 30–50 %, гимнастерок же, теплого белья (в особенности одеял) – превышает и эту норму»[164].