Кросс на 700 километров

— Тот человек сказал, что хаза московская, куда вы пилите, легавыми пасётся. Надыбали её как-то. Так что суйся туда вблудную. Курвы везде сыщутся, не одна твоя следачка. Высмотри, что да как. Поняла? Ну, вижу, сквасилась… Вы ж фартовые ребята!

— Я не могу больше!..

Алиса еле шевелила губами. Дениса пока, вроде, не вникал в их разговор, но и ему предстояло вскоре вновь бежать, скрываться, страдать.

— Коваленко обещал помочь нам, отвезти в Москву, дать крышу над головой. Мы могли бы дождаться в безопасности того человека, к которому направляемся. Коваленко хотел нас ночью на мотоцикле в Москву привезти и поселить у своих друзей-байкеров. А как мы до Москвы доберёмся, Пётр Тимофеевич? У нас нет денег, и никого знакомых там…

— Ну, девка, надо рогами-то шерудить! — Грилёв старался говорить сурово, даже жёстко, но голос его предательски срывался. — Не след вам в лесу три дня жить. И повязать вас там легавые могут. Я бы дал номер Коваленко, но нет его у меня. Директор наш, Ерёмин Андрей Сергеич, знает, но сегодня он не приедет сюда — выходной, воскресенье. Да и забздеть, испугаться может. Заметут вас здесь — лучше будет? И директору небо с овчинку покажется. И на Сашку Коваленко могут выйти. Скажут, что скрывал вас, бежать помогал. Медпомощь оказывал опять же… И в ментовку не слил, как положено. Так что ты не только о себе и Дениске думай, но ещё и о других, у кого задница задымиться может. Они ж как подельники твои пойдут.

— Откуда же там адрес знают? Ах, наверное, мать Дениса сказала! Та женщина, к которой мы едем, её хорошая знакомая, и только к ней в Москве Денис может обратиться… Но всё равно как-то нужно с ней связаться. Без неё мы ничего не добьёмся, а вернуться в Питер тоже не сможем…

— Девка, слушай меня внимательно! — Плешивый привстал со стула, через окно осмотрел двор, но ничего подозрительного не обнаружил. — Мы с Лёлькой хрустиков тебе насобираем. Не знаю, сколько найдём. Пьют у нас по-чёрному, порчушек много. Но сколько-то дадим вам, обещаю. Одёжки нет для вас — ни одного гнидника, как на грех. Кони, обувка то есть, какая-никакая есть у вас. Пойдёте так, чего ж делать. Как только сможете, барахлом разживётесь. По этому вас узнать могут. Лёлька отведёт в темноте до шоссейки, поможет «тачку» поймать. Проканаете как-нибудь. Лёлька в народе толк знает. Найдёт такого водилу, чтоб вас не сдал. До Москвы доедете, а оттуда легавой своей позвонишь. Узнаешь, в хате ли она. Скажи, что пасут жильё. Ничтяк, кинем их через плешь! Не фраера. А Коваленко-то вам и не найти будет, если Ерёмин не приедет вдруг и адрес его не скажет. Не заслабь только, девка! — Грилёв легонько потряс Алису за плечо. — Дыши ровнее. Вы, считай, уже в Москве. А мы тут скажем, что не было никого. Будут буровить — в несознанку уйдём. Я перетру, с кем надо. Ты за интернат не беспокойся. Думай лучше, как в Москве жить-поживать…

— Мне страшно, — честно призналась Алиса. — Вот теперь мне по-настоящему страшно. Когда мы шли, бежали на стрессе, в каком-то тумане, мне некогда было думать. Теперь же я не представляю, как вновь окунусь в этот ужас. Но, в то же время, я понимаю, что здесь оставаться никак нельзя. И мы обязательно уйдём.