Кротовая нора

«Письмо на деревню дедушке», – мрачно подумала я. Эйфория от найденной броши прошла, когда опять пришлось столкнуться с необходимостью что-то выдумывать. – «Так, как писать-то? Побольше завитушек, буква «и» как пишется? Как английская – палочка с точкой или как наша «и»? А яти пишутся еще или уже нет. Да уж, вопросов больше, чем ответов».

Я встала, подошла к окну, отодвинула штору и как загипнотизированная стала смотреть на дождь на улице.

«Хватит стоять», – очнулась я, – «хочешь – не хочешь, а писать надо. Боже мой», – снова вспомнила я, – «адрес-то какой писать, как раньше подписывали письма? Буду импровизировать», – невесело решила я.

Я взяла перо, макнула в чернильницу, начала писать, и сразу же посадила кляксу.

Чертыхнувшись, отложила испорченный лист, взяла другой. Снова начала писать, уже меньше макая перо в чернила. Раньше я считала, что у меня практически идеальный почерк, но сейчас я в этом засомневалась. Я писала как курица лапой, перо норовило выскользнуть из руки, карябало бумагу, и писало то жирно, то тонко.

В итоге, я написало письмо. Выглядело, конечно, оно не лучшим образом. Строчки были кривые, парочку клякс все равно насажала, но решила больше не переписывать письмо. И с завитушками, по-моему, переборщила. Яти писала там, где они казались мне уместными, соответственно, очень много. Букву «и» писала, то современную русскую, то английскую.

Я очень надеялась, что мое письмо никто не прочтет. В письме я поприветствовала несуществующую сестру, написала, что задержусь, спросила про ее здоровье и ее мужа, написала про гостеприимство Екатерины Андреевны, на случай, если все-таки будут читать письмо.

Отложив перо, я сложила письмо пополам, взяла сургуч, подержала его над свечой, когда он растопился, капнула сургучом на стык письма, и прижала печать к сургучу.

«Половина дела сделана», – с облегчением выдохнула я, – «осталось адрес правильно написать, чтобы не вызвать сомнений ни у кого».

– Так, я говорила всем про Нижний Новгород, значит, пишем Нижегородская губерния, Нижний Новгород, спасибо маме за родословную, – бубнила я. – Графине Головиной А. В. Да, так я и рассказывала про сестру. Фух, – выдохнула я, – написала.

Адрес и фамилию я тоже писала с завитушками, только старалась не усердствовать, букву «и» на свой страх и риск писала как русскую букву «и».

– Ну да ладно, почерк все равно не совсем разборчивый получился, – сама себя успокоила я, – может и не обратят внимания на треклятую букву. Самое главное, чтобы вопросов не возникло здесь, в доме, а в почтовой службе, пусть, что хотят, то с ним и делают.

Я так устала после поисков броши и написания письма, что еле дошла до кровати и уснула, едва коснулась подушки.

11.

Дмитрий и Екатерина Андреевна после ужина прошли в ее кабинет. В камине горел огонь, у камина стояли два глубоких кресла, повернутые боком друг к другу, чтобы удобно было смотреть на огонь, и разговаривать.

Екатерина Андреевна села в кресло, удобно устраиваясь, поправляя юбку. Потрескивали поленья, стоял небольшой гул от огня. Дмитрий подошел к камину.

– Гостья твоя так и не проснулась к ужину, – он подбросил парочку поленьев, огонь взвился, осветив уютный кабинет.

Просторная комната, высокие потолки с живописным плафоном, не уступающим по красоте плафону в зале, небольшая хрустальная люстра, закрепленная на цепи, со свечами. Стены кабинета, диван, все кресла и стулья были отделаны тканью с сине-голубым узором. На стенах висели картины в золоченых рамах.

У стены стоял резной стол из темного дерева, перед столом стоял стул с резными ручками и гнутыми ножками, с мягким сиденьем и спинкой. На столе лежали книги, листы бумаги, сургуч с печатью, лупа, стояли чернильница, стакан с перьями, подсвечник. На стене перед столом висит икона Богородицы. У этой же стены, рядом со столом стоял резной невысокий шкаф из темного дерева. В углу кабинета расположился уютный угловой диван.

В центре кабинета разместился квадратный ломберный столик с четырьмя стульями вокруг. На этом столике стоял поднос с чашками и чайником, прозрачная чаша с желтым, прозрачным медом, и чаша с мармеладом.

– Мне жалко было ее будить, – ответила, сдерживая зевок, Екатерина Андреевна.

Дмитрий сел в кресло рядом.

– Ну, так что ты собираешься с ней делать? – посмотрел на нее Дмитрий.

– Я предложила Марии пока остаться у меня, набираться сил, и дожидаться ответа от сестры.

– Не опрометчиво ли? Ты совершенно ее не знаешь, – попытался протестовать Дмитрий.

– Митя, мне она нравится, образованная, из состоятельной семьи девушка. Ты же видел брошь, она уникальная. Уж поверь мне. Я ещё не видела такой техники крепления камней.

– А мне она не нравится

– Чем же? – удивилась Екатерина Андреевна.

– Странная она какая-то. Подозрительная. Ты же знаешь, Катюша, что служба при дворе меня научила остерегаться.