Кротовая нора

– Платон, – услышала я голос Дмитрия, – скажи Марфе, как вернемся, чтобы она на ужин приготовила мою любимую корюшку, я вечером буду с визитом.

– Будет сделано, барин, – быстро и четко ответил Платон.

– Граф недобитый, указания он раздает, – вслух продолжала злиться я, освобождая юбку.

Отламывая сухие ветки, я продолжала вызволять кружево, и уколола палец. Чертыхнувшись, я стала рассматривать палец, не занозила ли я его, повернувшись к солнцу.

– И долго так стоять будем? – раздался за спиной громкий голос Дмитрия, который умудрился подойти ко мне совершенно бесшумно.

– Господи, – всплеснула я руками, – зачем же так пугать, – возмутилась я.

– Я не специально, – усмехнулся Дмитрий, продолжая рассматривать меня. – Не кажется, ли вам, милая барышня, что мы уже задержались здесь дольше нужного. Все равно ничего здесь не найдете, – спросил Дмитрий, поворачиваясь корпусом, демонстративно, указывая тростью на пустырь.

– Простите, уважаемый Дмитрий Михайлович, что задерживаю вас. Больше я вас не побеспокою, – язвительно сказала я, голосом выделив слово «вас», – я демонстративно нагнулась и стала практически отрывать кружево от куста.

– Стоять, – резко сказал Дмитрий. И, когда я, оторопев от неожиданности, выпрямилась, сунул мне свою трость.

– Держите, – Дмитрий подошел ко мне, нагнулся и стал быстро ломать ветки. – И зачем нужно было сюда вообще ехать. Какой смысл? Да и была ли брошь? – ловко отцепив кружево от ветки, выпрямился он, вытирая вспотевший лоб.

«Был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?» – не к месту вспомнила я знаменитую фразу из романа Горького «Жизнь Клима Самгина».

– Благодарю вас, – чуть не сделала я поклон, но сдержала себя от такого дерзкого поступка, – а брошь была. Можете мне не верить, – и стукнула тростью о землю, только сейчас обратив внимание на трость у себя в руке.

– Мария Владимировна, только не убейте случайно меня, – Дмитрий забрал трость у меня, – Ну была, значит, была брошь, – снисходительно, как будто, сделав мне одолжение, проговорил он.

– Сейчас, я еще там посмотрю, и поедем, – указала я на большой камень за кустом.

– Нет уж, – уже с раздражением и нетерпением проговорил Дмитрий. – Я сам посмотрю, а то вы опять запутаетесь юбкой в кустах, а мне освобождать вас. – Дмитрий зашел за куст и небрежно тростью стал раздвигать высокую траву, закрывавшую камень.

– А вас никто не просил мне помогать, – с вызовом проговорила я и двинулась к камню, – я сама справлюсь.

– Сама, – недовольно проворчал Дмитрий, – нет здесь ничего, – Дмитрий тростью откинул небольшой камушек и вдруг наклонился, что-то поднял и недоверчиво хмыкнул, рассматривая находку.

– Неужели что-то ценное нашли? – съязвила я, кинув на него взгляд, а потом продолжила смотреть себе под ноги.

– Н-да, думал все вранье, ан нет, – слышала я, как пробормотал Дмитрий, – Мария Владимировна, посмотрите, – он протягивал мне что-то на ладони.

Приподняв повыше юбки, чтобы в очередной раз не запутаться в кустах, подошла к Дмитрию и посмотрела на его раскрытую ладонь.

Я увидела свою брошь, в пыли, с застрявшими травинками между ее лепестками. Моей радости не было предела. Дрожащей рукой я взяла брошь, вытащила травинки, подула на нее.

– Дмитрий Михайлович, – голос мой дрогнул, я взглянула на него, – спасибо большое, мне важно было ее найти. – Я протянула ему брошь снова, – посмотрите, как она прекрасна.

Мы нашли брошь, значит, все будет хорошо. Как, не знаю, но будет все хорошо. Я чуть не заплясала от радости, хорошо, что плясать не умею, это и удержало от безумства.

Брошь была в виде крупного цветка – трилистника, с резными лепестками, сплетенных веточек, скрепленных ажурным бантом с развевающимися лентами, в центре которого был крупный изумруд. Цветок, веточки и бант были усыпаны бриллиантами. Оправа броши была из серебра.

– Да, действительно, красивая брошь, – сказал удивленно Дмитрий, рассматривая ее – я еще не видел таких изящных вещиц.

Дмитрий вернул мне брошь, и дал тонкий платок с кружевами, заметив, что мои перчатки запылились.

Отряхнув перчатки и протирая брошь, я заметила, что застежка у нее сломана, одна веточка погнута и несколько лапок, державших камни, разжаты достаточно сильно, так, что камни могут вылететь в любой момент. Я бережно завернула брошь в платок.

– Надо будет дома ювелира найти, – забывшись, сказала я.

– Не переживайте, Катюша поможет, – усмехнувшись, сказал Дмитрий, – идемте, пора домой, – и пошел к карете.

«При чем здесь Катюша», – думала я, еле поспевая за ним, – «ювелира посоветует что ли?»

10.

За окном стемнело, умиротворяюще шуршал дождь.

Люблю, когда идет дождь, с молнией и грозой, с ветром и без, моросящий и ливень, люблю его шум, тихий и шумный.

В комнате стало сумрачно и прохладно, Глаша принесла мне теплую шаль и зажгла свечи в канделябре.

Я сидела, укутавшись шалью поверх домашнего платья, за круглым небольшим столом. Листы бумаги, чернильницу, перо и воск с печатью принесли мне еще днем. Разложив все на столе, я с тоской смотрела на плотный чистый лист бумаги.