Кровь

-- Да нет, Евгений Дмитриевич! У меня-то голова на плечах есть. И вот еще что, -- пытаясь доказать, что голова действительно есть, добавил Соловьев, -- я заметил, что Игорь Юрьевич был уже после душа, чего прежде не бывало в такие часы. Но и это еще не все, -- вдруг осекся он, и Кольский понял, что есть деталь, которая никак не поддается простому объяснению.

-- Ты говори, Миша, говори, я слушаю.

-- Телефон на первом этаже был вырван из розетки, а нашли мы его аж за забором, -- почти мистическим шепотом закончил Соловьев.

-- Вот как? А как же Игорь Юрьевич в больницу-то попал?

-- А вот это тоже странно, -- скривил тот в недоумении лицо, -- только все это случилось, ну, только он сказал про детей, как подъехали две машины сопровождения с мигалками и "скорая".

-- "Скорая"? -- удивился в первый раз за весь разговор Кольский.

-- Да, "скорая".

-- Кто ж ее вызвал?

-- То-то и странно, из наших никто, да и Игорь Юрьевич, хоть и нервным был, но мне про плохое самочувствие ничего не сказал! И выглядел, хоть и возбужденно, но вполне сносно.

-- А что сказали приехавшие?

-- Показали крутые корочки Службы безопасности и сказали, что выполняют распоряжение Президента. Тот, мол, получил информацию, что Лаврентьев заболел, и прислал своих врачей.

-- Вы это проверили?

-- Как положено! -- напыжился Соловьев.

-- А что же Игорь Юрьевич?

-- Хм, а вот тут еще одно. Как машины подъехали, он подошел к окну, да увидев их, обернулся, так странно посмотрел куда-то в пустое место мимо меня, побледнел и упал в обморок.

-- Сердце? -- быстро спросил Евгений Дмитриевич.

-- Врачи сказали: да!

-- Здорово, -- подытожил Кольский, -- но непонятно!

-- Вот именно, -- согласился Соловьев, -- многое непонятно. Как Президент мог заранее знать, что у Игоря Юрьевича будет приступ?

Кольский, посмотрев на Соловьева, попытался сдержать смех, но не выдержал и от всей души захохотал: вопрос был, хоть и идиотский, но не в бровь, а в глаз. "Президент -- провидец! Это ж надо такое!"

Соловьев недоуменно пожал плечами, но Евгений Дмитриевич успокоил его, насмеявшись:

-- А ты молодец! Правильно мыслишь!

Тогда и Соловьев улыбнулся.

Еще через два часа Кольский входил в кабинет Витебского.

-- Здравствуйте, Евгений Дмитриевич! -- поднялся тот из-за своего стола и, пожимая руку посетителю, предложил: -- присаживайтесь.

Лет сорока, то есть совсем молодой для новой должности, высокий, атлетически сложенный... "Идеал политика и мужчины", -- хмыкнул про себя Кольский.

-- Курите, если хотите, -- предложил Вице-премьер, -- и я покурю. -- Он мягко улыбнулся, доставая сигарету и щелкая зажигалкой.

"Ох хо-хо, -- вздохнул Евгений Дмитриевич, -- универсал! Мягко стелет -- жестко спать! Обаятельный в первые две недели, а потом щепки-то полетят. Не удержусь!" -- решил он про себя.

-- Чем порадуете, Евгений Дмитриевич? Как ваш бизнес?

-- Все в порядке. Я решил нашим донорам установить тарифы в условных единицах.

-- Что, обороты падают?

Кольский чуть не подавился дымом. "Ничего себе. Скорость мозгов! Или утечка информации?"

-- Да, упали за полгода.

-- Ну что ж, верное решение. Есть какие-нибудь проблемы? Помощь нужна?

-- Да нет. У нас все в порядке. -- Не мог же Кольский тут же рассказать незнакомому человеку, несмотря на то, что тот Вице-премьер, о своих проблемах.

-- Евгений Дмитриевич, -- неожиданно взял в свои руки инициативу Витебский, чем насторожил Кольского, -- секретности вашего бизнеса придается в Правительстве большое значение, и я понимаю, почему. Но вот до меня дошли слухи, что некто Кудрин, -- при этой фамилии под мышками Кольского потекли струйки холодного пота, -- интересуется этой проблемой слишком серьезно. И гибель Николая Ивановича Евдокимова связывают с его именем. Что вы об этом думаете?

Несколько минут десятки вопросов в голове Евгения Дмитриевича совершали хаотичное движение, сталкиваясь, матеря друг друга и споря: откуда знает, что говорить, что еще знает, откуда такая скорость, какого черта я вообще пришел сегодня и так далее.

Все это время Витебский расслабленно сидел в бывшем кресле Лаврентьева, курил и наблюдал за реакцией Кольского. Наконец тот выдавил:

-- Я вообще мало понимаю в том, что происходит, если откровенно.

-- Конечно, откровенно! -- подхватил Вице-премьер, -- нам же с вами работать.

-- Да-да, работать, -- не очень этому веря, повторил Евгений Дмитриевич. -- Видите ли, Эдуард Филимонович, странная смерть Евдокимова, потом болезнь -- опять же странная! -- Лаврентьева произвели на меня гнетущее впечатление. Я пока не сформировал своего отношения к этому.

-- Ну хорошо, -- согласился Витебский. -- А что -- Кудрин?

-- Кудрин опасен, насколько я успел разобраться. Очень опасен.

-- Не понимаю! -- воскликнул тот. -- Чем может простой человек быть опасен государственной структуре? Что он делает? Нападает, публикует информацию? Ворует?

Кольский как-то не задавался этими вопросами, но нашелся:

-- Достаточно того, что он пытается собрать информацию. Для нас это уже представляет угрозу.