Кровь

Что они за люди такие, эти спецслужбисты? Хоть бы глянул на меня, но ему и этого не надо было. Он спиной знал, что на мне надето, какого цвета у меня теперь волосы и за какой моделью солнцезащитных очков я прячу свои хитрые глазки. Думаете, он сказал что-нибудь ободряющее или хотя бы поздоровался — как же.

— Тебя ищет половина ФСБ, не считая частных служб.

— А другая половина?

Надо ж, все-таки заметил мое присутствие.

— А другая половина тоже ищет, но для других целей.

— Вот как, — это было интересно, — и зачем же я этой другой половине нужен?

— Слушай меня очень внимательно, парень. Я буду с тобой откровенен, как не был откровенен ни с кем за последние двадцать лет.

Почему-то мне после этих слов уже стало нехорошо. Откровенный фээсбэшник — полная аномалия, хуже динозавра на Красной Площади.

— Я впервые наблюдаю такой грандиозный спектакль, в центре которого каким-то чудом оказался ты. Начну с того, что сегодня ночью мне позвонили и сказали буквально следующее: «Кудрин делает слишком много репортажей. Надо сократить его эфирное время до минимума». После чего я тут же позвонил тебе, а потом стал думать, кто мог позвонить мне. И, знаешь, к какому выводу я пришел?

— Элементарно, — радостно подсказал я, — инопланетяне контролируют ситуацию вокруг крови. Им нужна наша кровь!

Но Самоцветов не обратил внимания на мою гениальную догадку, а гнул свое:

— Мне позвонил Лаврентьев, понимаешь? Сам. А он не должен был мне звонить. Я не занимаюсь уборочными работами. Голос-то его я узнал, а вот почему он позвонил именно мне, понять не мог. А потом до меня дошло: он просто ошибся номером. Вот же глупость какая. Человек, который на него работает, в телефонном списке сотрудников стоит сразу же за мной. Вот он и спутал.

— А как же вы? Ведь это — утечка. Вас могут начать контролировать после этой, хм, ошибки.

— Может — да, а может — нет. Эти козлы из-за своей самоуверенности сначала говорят в трубку суть дела, а потом спрашивают, понял ли их тот, с кем они говорят. Я и ответил, что не понял и ни про какого Кудрина не слышал. Трубку после этого положили. А у нас никто не знает, что мы с тобой знакомы. Звонил я тебе из автомата. Поэтому, если у них и есть что-нибудь, то только домыслы. — Он помолчал. — Пока домыслы. В общем, нашей с тобой связью еще надо заниматься, а времени у них нет.

— Уж не из-за меня ли? — ощутил я внутреннюю значимость своей персоны.

— Как ни странно… Знаешь, где-то в Африке есть обычай: муж с женой общаются друг с другом через идола, находясь при этом в одной комнате. Такой, понимаешь ли, посредник, помогающий наладить отношения в семье и абстрагироваться от субъективного восприятия известных вдоль и поперек людей.

— Да, вот идолом я еще не был. А его потом, когда мирятся, не сжигают? Нет?

— Хватит юродствовать, — оборвал меня Самоцветов, — ты оказался между двух огней. Сейчас один большой человек пытается произвести передел собственности, и Лаврентьев с Кольским ему мешают, поскольку контролируют огромные деньги. И нужен был повод, вокруг которого все закрутится. Сначала Костя был то, что надо, но его не уберегли, и тут появляешься ты, да еще такой прыткий. До сих пор никто не знает, что в письме, которое по нелепой случайности дошло до тебя. И Лаврентьев с Кольским очень его боятся. Другой же стороне нужны и свидетели, и письмо.

Я молчал. Что ж, сутки еще не закончились. Интересно, архангел Михаил успеет посетить меня до вечера? Может, и ему я на что сгожусь?

— Какие предложения? — поинтересовался я.

— Я не знаю, где ты пропадал, но это мудро. Однако всю жизнь так не проживешь. И момент, связанный с начавшейся заварухой, необходимо использовать, чтобы выйти из игры живым.

— Легко, — не удержался я, — сейчас только дойду до ворот.

— Все остришь? — Самоцветов даже не улыбнулся. — Тебе надо встретиться с одним человеком.

— С мужем или женой?

— С дедушкой.

О-о, я был в восторге: Самоцветов острил.

— И лучше это сделать прямо сейчас. Письмо у тебя с собой?

Изобразив чудовищное недоумение, поверх очков я посмотрел на него. В ответ он скривил рот и оправдался:

— Ладно-ладно. Я знаю, что ты не дурак, но сегодня письмо нам не помешало бы. Идем.

Я не стал возражать и направился вслед за ним.

8

— Нет, мой Император, я не могу!

Ветер Небес посмотрел на жреца, охранявшего вход в лабиринт, и отчетливо произнес:

— А тебя никто не спрашивает, Сухой Лист. Прочь с дороги. — Он рукой отодвинул охранника и жестом предложил Последнему Императору Легенды пройти в первый грот.

Жрец бросился вверх по лестнице — побежал докладывать Повелителю Ангелов о том, что непосвященные проникли в запретную зону.

Быстрым шагом Император и сопровождавший его Ветер миновали ряд небольших, совершенно пустых пещер, пока не достигли металлической двери. Ветер приставил к скважине универсальный ключ и издал магический звук:

— ЗЗОННГ!

Ничего не произошло. Художник в недоумении посмотрел на ключ, потом на Императора. Тот отодвинул его жестом и низким, скрипящим голосом произнес:

— КXXХУМ!

Ветер ощутил, как напрягся воздух вокруг, и дверь буквально сорвало с петель.