Кровь

Надо сказать, что он мало был похож на русского, но с другой стороны, кто из нас похож? И все-таки имя Рамирес ему бы подошло больше.

— Про вас я знаю почти все, кроме, разве что, вашего местонахождения с четырех часов прошедшей ночи до появления у ресторана «Золотой дракон».

Я по роду своей работы вынужден бывать наглым, а потому грубо так врезал:

— Не могу похвалиться подобной осведомленностью в отношении вас.

Собеседник посмотрел на меня изучающе и холодно сказал:

— Вы будете знать все, что необходимо. Перейдем к делу.

Он вложил кий в стойку и сел за столик, жестом предложив мне занять место в соседнем кресле. Взяв кофейник, твердой рукой он разлил по миниатюрным чашечкам турецкий кофе. Я не возражал.

— Анатолий Петрович рассказал вам вкратце о текущих событиях. Я подтверждаю, что ваша роль в этом деле в настоящий момент очень велика, и вы можете просить меня в обмен на ваше сотрудничество любой гонорар.

У меня было довольно много возможностей наблюдать за тем, как отвечают на сложные вопросы умные политики и бизнесмены. Главное — не спешить. Причем дело не в том, чтобы показать вид, будто думаешь, а действительно думать, зная, что каждое твое слово способно вызвать взрыв или решить проблему в масштабах страны.

Я не знал, проблему какого уровня решаю, но понимал, что вопрос о собственной жизни и смерти был где-то рядом, поэтому думал особенно долго. Первым не выдержал Евдокимов:

— Не стесняйтесь. Называйте цифры. Мне ведь не очень много от вас надо. Письмо и пара репортажей, благодаря которым вы еще и популярность получите.

— Мне нужны гарантии безопасности, — выдавил я.

— Я думал об этом, поскольку знал, что вы спросите. Предлагаю вам сразу после выполнения нашего соглашения поехать корреспондентом в Эмираты, например.

— Лучше в Мексику, — сострил я и тут же подумал, что мое подсознание изволит тащить мои сны в реальность.

— Почему бы и нет? Хороший выбор. Так мы договорились?

— Какие репортажи вы хотите видеть?

— О-о, скорее всего, это будет криминальная хроника. У вас будет хороший эксклюзив, на съемках которого вы закроете глаза на несущественные детали. И еще одно, — он пронзил меня взглядом, — если мы договоримся, вы навсегда должны забыть о платных донорах.

Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из десяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг максимального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего собеседника.

Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нужны. Только письмо, а потом — хлоп!

Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза к моим и злобно спросил:

— Ты кто?

Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с креслом. Выбравшись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спросил:

— Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!

Евдокимов расслабился.

— Извини. Показалось, наверно. — Потом спросил: — Ты экстрасенсорикой не увлекался или гипнозом?

— Нет. Я атеист от рождения.

— Да-да, атеист, — пробормотал он про себя, — знаю, что атеист.

Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:

— Так что ты решил?

— Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.

— Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь с моими людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят. Остаток и Мексика после репортажей.

Я кивнул.

Он на что-то надавил в кармане, появилась брюнетка.

— Проводи нашего гостя к Грише. Пусть они вместе едут. Гриша знает что делать. — Он обратился ко мне: — Да, господин Кудрин, я хотел у вас узнать, а что там, в письме.

— Я же не знаю, что вас интересует, — прикинулся я валенком.

— Меня интересуют факты.

Сказать ему, что нет там никаких фактов, глупо. Убить могут прямо здесь. Сказать, что есть, спросит, какие.

— Я думаю, будет справедливо, если вы сначала заплатите за информацию, то есть за письмо, как мы договорились, и сами все прочтете. — Удобно иногда спрятаться за договор.

— Да, извините, я нетерпелив иногда. Жду от вас вестей.

Он сделал прощальный жест и снова потянулся за кием.

Пока я шел по коридорам, в голове моей роилось множество всяких мыслей, что было симптомом увеличившегося потока информации. Одна из мыслей была о том, что выехать мне отсюда, конечно, надо, но доехать до места никак нельзя. Не привезу же я этих головорезов к Василисе.

— У вас замечательные волосы, — сказал я в спину своей проводнице.

Она обернулась и замедлила шаг.

— Вам нравятся?

— Очень! Да и вообще, у вас прекрасная внешность.

— Спасибо.

— Вы давно здесь работаете?

— Давно.

— Хорошо платят?

— На жизнь хватает.

Я попытался проделать тот же фокус, что испробовал некоторое время назад на Евдокимове. К моему удивлению все произошло очень легко и быстро. В моей голове вспыхнуло подземелье с несколькими гробами в окружении множества факелов. Я подумал, что это картинка из какого-то фильма, и не стал больше исследовать жизненный опыт моей спутницы.

В то же мгновенье брюнетка поднесла руку к глазам и в изнеможении прислонилась к стене.

— Вам нехорошо? — я подхватил ее под локоть.