Кровь

— То, что он не был Императором, — меньшая из бед, — заговорил Неторопливый Поток, — есть вещи похуже. Он проник в хранилище крови и прикоснулся к тайне. Он не посвящен в доктрину наших предков. И опасность в том, что он не остановится в своем стремлении узнать, что скрывается за тем покровом, который он приподнял. Это означает, что мы должны решить этот вопрос, а потом уже говорить о возведении его на престол.

После этого размеренного выступления заговорили сразу несколько человек:

— Он не может быть Императором…

— Его надо судить.

— Мы уже обсуждали это, и…

— У нас совсем мало времени…

Солнечный Луч поднял руку.

— Острый Глаз, говори.

Мужчина лет тридцати поднялся и сказал:

— Мое мнение таково: до Потопа осталось восемь лет, и не имеет значения, узнает еще один человек тайну крови или нет, тем более что всей тайны не знает никто из нас. Зато Империя, готовая вот-вот взорваться и уничтожить весь наш тысячелетний план и труд, получит то, чего ждет.

Снова повисла тишина, которую прервал Глава Совета:

— Да или нет?

— Да.

— Да.

— Да.

— Нет.

— Да.

Через несколько минут тот же Солнечный Луч произнес:

— Пригласите Ветра Небес.

Во двор медленной походкой больного человека вошел бывший Императорский художник. Его осунувшееся лицо было бледно и безразлично ко всему окружающему. Он остановился в двух метрах от двери, в которую вошел, и Глава Совета заметил, что его слегка качает.

— Да он же вот-вот умрет, — выкрикнул Юркий Лис.

Художник тяжело посмотрел на говорившего и сказал:

— Выйди!

На лице старого скандалиста появилась глупая, неуверенная улыбка. Он глазами поискал поддержки у окружающих, но не найдя ее, обреченно вздохнул и просочился через первый ряд вперед. Стараясь теперь выглядеть уверенным перед десятками глаз, он развязно спросил Ветра:

— Ну?

— Защищайся, — сказал тот и через мгновенье выплеснул: — САННАВАЛXXXXXXХ!!!

На том месте, где стоял Лис, образовался вихрь, швырнувший его тело в свободный от скамеек кусок стены. Маленький торнадо тут же исчез, а правдолюбец вскочил, отряхиваясь и сверкая глазами, с криком:

— Видите, видите? Что я вам говорил? Он не пощадит никого, он всегда был баловнем и лез везде, куда не надо! Меня, старого человека, Высшего Жреца, швырнуть как котенка. Вон отсюда! — кинулся он к Ветру с кулаками. Тот стоял, не шевелясь, а когда Лис попытался приблизиться, то будто наткнулся на стену. Резвый старик дернулся раз, другой, но стена не пускала, и тогда все услышали, что от Ветра исходит густой, низкий гул:

— АУММММММММММ!

И давление этого нарастающего звука было столь велико, что кое-кто из присутствующих подался назад.

Невидимая преграда исчезла вместе со звуком, и Юркий Лис упал к ногам художника, который так и не пошевелился. Пришлось старику уползать на свое место, в страхе оглядываясь.

Возникла пауза, разрядившаяся всеобщим многословием:

— Он Высший Жрец!

— Без обучения?

— Как это?

— Кто его учил?

— Невероятно!

Ветер Небес поднял руку и, когда все смолкло, заговорил:

— Вы убили моего отца и своего Императора. Вы убили мою мать в тот день, когда я узнал о том, что она жива. Вы убили сына моего Учителя — брата моей жены. Вы хотели убить и Учителя, и жену, и меня. Но я не стану отвечать вам смертью. Мертвых в прежнее тело не вернуть. Отныне дела людей Империи для меня важнее наших с вами разногласий. Я объявляю себя законным Императором Легенды. И если хоть один из вас с этой секунды задумает поднять руку против меня и моей семьи, он будет убит задолго до того, как его план начнет созревать. Со своей стороны я обещаю, что вы — хранители Общего Массива Земли — будете продолжать свою работу на прежних правах. Я прошу вас сегодня же избрать Главного Жреца. Думаю, что лучшего кандидата, чем Солнечный Луч, вам не найти. Оставьте дрязги! До Потопа остались считанные годы! У вас много дел! Да пребудет с нами Отец мира!

Ветер поднял правую руку на уровень плеч и вышел.

ЧАСТЬ 2

1

— Так ты говоришь, был взрыв, а когда ты спустилась вниз, Евдокимов был как бы каменный?

— Ну, — черноволосая девушка переложила открытые Кольскому до розовых трусиков ноги с одной на другую и, не поправляя платья, продолжила, — я уж не знаю, показалось мне это или нет, но когда я спускалась, был еще какой-то странный звук. Что-то такое: кх-кхххх. У меня даже мурашки по телу побежали.

Евгений Дмитриевич, до этого сидевший спокойно, взял сигарету, прикурил, выбрался из своего кресла и нервно стал расхаживать по толстому ковру, заглушающему звуки его шагов. Потом остановился перед Анжелой и, напряженно глядя ей в глаза, спросил:

— Ты уверена, что он был окаменевший, или он был как бы окаменевший?

— Так, хм, ну статуя и статуя, а каменная она или нет — я ж не разбивала ее на куски, — девушка капризно сложила губки, — ой, да, Евгений Дмитриевич, бросьте вы это все. Вам-то чего? Этот Кудрин вас не тронет. Что он — дурак, что ли? Поедемте к вам, отдохнем. — Она встала, приблизившись вплотную к мужчине, и положила руки ему на плечи.

Тот подался немного назад, но потом не устоял, почувствовав сладкий запах ее духов, и обнял ниже талии, сильно прижав к себе.