Кровь

– Мы здесь, Хоб! Выходи и встреться с нами лицом к лицу! Выходи и сразись с нами, если посмеешь!

И вновь никакого ответа.

– Хоб нас боится! – воскликнул один из гентхаев. – Надо выломать ворота.

Но усатый вожак не согласился.

– Не этой ночью, брат, – властно сказал он. – Будь терпелив, наше время скоро придет.

С этими словами он повернул коня, повел свой маленький отряд вниз по холму и остановился прямо передо мной.

– Ты хорошо сражался, брат, – негромко сказал он – его зубы едва виднелись под бахромой усов. – Мы за тобой наблюдали.

Я не ответил, но почувствовал, как губы мои растянулись в улыбке. Однако следующие слова гентхая стерли улыбку с моего лица:

– Но настоящий воин прикончил бы тварь. Тебе еще многому предстоит научиться.

Он повернул коня, жестом велев следовать за ним, и мы зашагали вниз по холму в сторону Джиндина. То, что делали гентхаи, не нуждалось в объяснении – они провожали нас, охраняя от кисточек, все еще скрывавшихся в темноте.

Все шагали молча. Квин и Джон шли в обнимку; Квин все еще тихо плакала.

Когда мы добрались до первых домов, трое всадников остановили коней. Квин и Джон продолжали идти обнявшись, и я, подняв руку в благодарственном жесте, двинулся было за ними, но вожак окликнул меня:

– Подожди, брат.

Я повернулся, сделал несколько шагов вверх по склону и встал перед ним. Второй раз гентхай говорил мне «брат». В первый раз я не обратил на это внимания, приняв за обычное обращение, но теперь он сказал «брат» таким тоном, что я понял – он угадал, что во мне течет кровь гентхаев.

А потом до меня дошло, что на его лице вовсе не раскраска, а татуировка. Завитки и линии придавали ему свирепый и опасный вид.

– Как тебя зовут? – спросил гентхай, и я выпалил:

– Лейф, сын Мэтьюза.

Ответ вырвался у меня сам собой, а потом было слишком поздно прикусывать язык.

Я посмотрел в сторону Квин и Джона, боясь, что они меня услышали, но они уже отошли на порядочное расстояние и, похоже, не обращали внимания ни на кого, кроме друг на друга.

– Мэтьюз? – переспросил гентхай. – Ты имеешь в виду того Мэтьюза, который сражался с Хобом на городской арене? Того, чье настоящее, гентхайское, имя было Лазарь?

Я кивнул.

– Он был храбрым и искусным воином, – сказал всадник, – но пошел по неверной тропе. Не совершай той же ошибки. Отправляйся с нами и сразись за свой народ.

– С кем сразиться? – спросил я.

– Сперва мы должны отобрать эту землю у предателя, который называет себя Протектором, – ответил воин-гентхай, – и очистить Мидгард от такой мерзости, как Хоб. Когда с этим будет покончено, мы отправимся за Барьер, чтобы победить тех, кто запер нас здесь.

Я изумленно разинул рот. Он говорил о невозможном. Даже если у гентхаев хватит воинов, чтобы победить Протектора, какой у них шанс одолеть тех, кто ожидает за Великим Барьером? Но воин говорил спокойно и совершенно уверенно – он не хвастал, а просто сообщал о своих намерениях как о чем-то вполне осуществимом.

– Простите, но у меня остались дела в городе, – сказал я. – Я поклялся кое-что совершить.

Я надеялся, что больше он не будет задавать вопросов. Посмеялся бы гентхай, если бы я сказал, что собираюсь победить на арене Хоба и прикончить его? Я и так уже выложил больше, чем следовало.

– То, о чем я сказал, случится на твоем веку, – заявил всадник. – Хочешь присоединиться к нашему делу?

– Когда я выполню задуманное, я буду счастлив присоединиться к вам, – ответил я.

– Тогда делай что должен, а после отправляйся на юг, в дальние леса. Меня зовут Коннит, и, когда тебя окликнут дозорные, спроси меня. Вскоре я стану вождем моего народа, тогда и произойдет то, о чем я говорил.

С этими словами Коннит развернул коня и поехал вверх по холму, а за ним – двое других гентхаев. Я же зашагал вниз, вслед за Квин и Джоном.

Они уже исчезли из виду, поэтому я в одиночестве добрался до дома Тайрона. Голова у меня шла кругом. Я знал, что правитель гентхаев – женщина. Племя придерживалось матриархальных обычаев, им всегда правили женщины, – как же его может возглавить мужчина?

Квин – темная тень – притаилась на тропе рядом с домом. Джон уже ушел. Вынув ключ, Квин как можно тише отперла заднюю дверь. Я бы не удивился, если бы за ней нас поджидал Тайрон, но в доме было темно и тихо.

Очутившись в своей спальне, Квин, не теряя времени, открыла дверь между двумя комнатами.

– Выспись хорошенько, – прошептала она. – Завтра разразится большой скандал. У кисточек остались деньги отца, поэтому мне придется рассказать о случившемся. Он все равно бы скоро обо всем узнал, так что лучше я сама ему расскажу. Постараюсь как можно больше тебя выгораживать, и, что бы ни случилось, он не выгонит тебя снова, я обещаю.

Я кивнул, выдавив улыбку. Чего стоит ее обещание? В конце концов, в прошлый раз она не смогла спасти меня от гнева отца.

Вернувшись в спальню, я разделся и лег в постель. Несмотря на заверения Квин, я не питал иллюзий насчет завтрашнего дня: наверняка меня тоже обвинят в случившемся и мое обучение у Тайрона вполне может подойти к концу.