Кровь Амбера

Оставался Далт – как я понимал, заклятый враг Амбера. Я снова пристально изучил его карту и подумал, в самом ли деле он – близкий друг Люка? Ведь тогда следовало бы сообщить ему о случившемся. Быть может, ему известны какие-нибудь подробности, о которых и мне полезно узнать.

По правде говоря, чем больше я размышлял об этом, вспоминая свой недавний визит к Стражу Четырех Миров, тем сильнее становился соблазн увидеть Далта. К тому же я мог бы узнать у него, что творится теперь в замке.

Я задумчиво погрыз сустав пальца. Надо или нет? Что за беда, если я повстречаюсь с ним? Я не собирался ни о чем договариваться и ни о чем важном рассказывать. И все же меня не покидали кое-какие опасения.

Да что тут гадать, черт возьми, решил я наконец. Рисковать так рисковать!

Привет, привет… Карта внезапно похолодела. Ага!

Послышалось испуганное:

– Слушаю…

Портрет ожил, и я уставился на него.

– Кто вы? – спросил человек, держа руку на эфесе шпаги, наполовину вынутой из ножен.

– Меня зовут Мерлин, – ответил я, – и у нас есть общий знакомый по имени Ринальдо. Я хочу сообщить вам, что он тяжело ранен.

В этот момент мы парили между двумя нашими реальностями, во плоти и отчетливо видимые друг для друга. Он был крупнее, чем я предполагал, судя по портрету, и стоял в центре облицованной камнем комнаты; в окне слева виднелось голубое небо и клочок тучи. Его зеленые глаза, вначале расширенные, теперь прищурились, а плотно сжатые губы придали лицу свирепое выражение.

– Где он? – спросил Далт.

– Здесь, у меня.

– Как удачно! – отреагировал он – и рванулся вперед, по-прежнему сжимая клинок в руке.

Я мгновенно убрал карту, но это не прервало контакт. Пришлось вызвать Логрус. Он упал между нами, как лезвие гильотины, и я отшатнулся назад, словно коснулся проволоки под током, утешаясь лишь тем, что Далт, очевидно, почувствовал то же самое.

– Мерль, в чем дело? – прохрипел Люк. – Я только что видел Далта.

– Да, я вызывал его.

Он слегка приподнял голову.

– Зачем?

– Все рассказать. Ведь Далт – твой друг, не так ли?

– Осел!.. Это он так отделал меня!

Люк закашлялся, и я бросился к нему.

– Дай мне воды, – попросил он.

– Сейчас принесу.

Я пошел в ванную и принес ему стакан воды. Он сделал несколько глотков.

– Может, мне надо было предупредить тебя. Мне и в голову не приходило, что ты его позовешь…

Люк снова начал кашлять и еще попил воды.

– Почему ты не хочешь сказать мне, что случилось?

Он слегка покачал головой:

– Нельзя. Тогда он может убить тебя. А скорее всего нас обоих.

– Судя по всему, твой дружок не откажется от своих планов независимо от того, скажешь ты мне что-нибудь или нет.

Люк слабо улыбнулся и сделал еще глоток.

– Отчасти дело сугубо личное, – заявил он затем, – и я не хочу никого в него впутывать.

– Твои попытки убить меня каждую весну тоже связаны с делом сугубо личным, однако ты ни за что ни про что втянул меня в него.

– Хорошо, хорошо, – поморщился Люк, откидываясь на подушку и поднимая правую руку. – Говорил же тебе: я давным-давно оставил эти попытки.

– Но покушения продолжаются.

– Это не моих рук дело.

«Ладно, – сказал я себе, – попытаюсь».

– Значит, виновата Джасра?

– Что тебе известно о ней?

– Что она – твоя мать и что она, как и ты, пытается отомстить.

Люк кивнул.

– Стало быть, ты знаешь… Тем лучше, проще будет объяснить тебе… – Он глубоко вздохнул. – Это ее затея с тридцатым апреля. Когда я познакомился с тобой ближе и отказался от этой идеи, она просто взбесилась.

– И теперь сама пытается разделаться со мной?

Он кивнул.

– Она заставила тебя убить Кейна?

– Да, и я это сделал.

– А остальных? Держу пари, она велит тебе убрать и их тоже.

Молчание.

– Ведь это правда?

Люк отвел от меня взгляд, и я услышал, как заскрипели его зубы.

– Ты больше не на крючке, – наконец произнес он. – Я не собираюсь причинить тебе вред и ей не позволю.

– А как насчет остальных – Блейза, Рэндома, Фионы, Флоры, Джерарда?..

Люк засмеялся, но тут же лицо его исказила гримаса боли, и он схватился за грудь.

– Им нечего опасаться – по крайней мере сейчас.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Подумай сам, я мог с помощью карты ввалиться в свою старую квартиру, напугав до смерти новых жильцов, и вызвать «скорую». Сейчас я уже находился бы в реанимации.

– Что же тебе помешало?

– Приходилось бывать в переделках и похуже этой. А здесь я оказался потому, что мне нужна твоя помощь.

– Неужели? И в чем же?

Люк взглянул на меня и снова отвел глаза.

– Она попала в беду, и мы должны помочь ей.

– О ком речь?

– О моей матери.

Я чуть было не расхохотался, но, увидев выражение его лица, передумал. Надо же было набраться наглости, чтобы попросить меня помочь той, которая не однажды, а много раз пыталась убить меня и считала целью своей жизни уничтожение всех моих родственников! Что это – наглость или?..

– Мне больше не к кому обратиться.

– Люк, если ты сумеешь уговорить меня, то заслужишь медаль «Коммивояжер года»! – ответил я. – Ладно, слушаю.

– У меня опять в горле пересохло.

Пришлось снова идти в ванную. Вернувшись в комнату, я услышал в холле слабый шум. Поднося стакан к губам Люка, я продолжал прислушиваться.