Кровь ацтека. Наследник

Инквизиция наделяла фамилиариев чрезвычайными полномочиями, и их так боялись, что даже вице-король, когда хотел нагнать страху на вероятных изменников, прибегал к помощи не своих солдат, а этих носителей зелёного креста.

   — Ты понимаешь, что вам запрещено печатать любые книги или другие материалы, не получив сперва соответствующее разрешение? Если выяснится, что ты фактически участвовал в незаконном книгопечатании...

   — Конечно, дон Хорхе, — сказал я, наградив почётным обращением простолюдина, который если и соприкасался с благородными донами, то разве что наступая на навоз их лошадей. — Но, откровенно говоря, в ожидании хозяина мы фактически сидим без дела, так что, если у святой инквизиции возникнет надобность в каких-нибудь несложных печатных работах, мы почтём за счастье ей услужить.

В глубине глаз представителя святой инквизиции что-то шевельнулось. Движение это было почти неуловимым: лёгкое расширение зрачков, заметить которое способны разве что ушлые торговцы да удачливые léperos.

Как правило, причиной этого была жадность.

Я пытался придумать способ официально предложить mordida. Рассказывали, что среди прислужников церкви попадались действительно бескорыстные фанатики, которые сочли бы такое предложение за кощунство — со всеми вытекающими последствиями.

Тем не менее обращение «дон», запущенное в качестве пробного шара, этому Хорхе, кажется, понравилось.

   — Хм, у святой инквизиции действительно имеется надобность в выполнении некоторых печатных работ. Помнится, мы когда-то пользовались услугами печатника, который занимал именно это помещение, но он оказался орудием дьявола.

Я перекрестился.

   — Может быть, я смогу помочь, пока не вернулся мой хозяин?..

Он отвёл меня в сторонку, чтобы не услышал Хуан.

   — Скажи, этот метис — добрый христианин?

   — Если бы его кровь не была подпорчена, из него бы вышел священник, — заверил я инквизитора. Меня Хорхе принимал за испанца, а стало быть, я внушал ему больше доверия.

   — Я приду попозже с двумя документами: мне потребуются их копии для распространения по всем церквям и монастырям Новой Испании. Содержание документов время от времени меняется, и их необходимо обновлять.

И Хорхе уставился на меня в упор своими узкими глазками.

   — Чтобы успешно изобличать богохульников и евреев, святая инквизиция должна работать в строжайшей тайне. Любое нарушение секретности сродни служению дьяволу.

   — Понимаю, дон Хорхе.

   — Ты должен дать клятву хранить тайну и никогда не открывать того, что тебе поручили напечатать.

   — Конечно, дон Хорхе.

   — Сегодня я принесу тебе два документа, а ты изготовишь побольше копий. Разумеется, тебе заплатят скромную компенсацию, чтобы покрыть стоимость краски, а бумагу ты получишь от святой инквизиции.

   — Благодарю за ваше великодушие, дон Хорхе.

Вот оно что. Сам-то он сдерёт со святых отцов полную стоимость расходов на печать, а мне передаст только мизерную сумму. И само собой, разница не попадёт в кружку для пожертвований.

О, эта извечная людская хитрость и жадность! Конечно, когда такими махинациями занимаются чиновники, это никого не удивляет, но как хотелось бы верить, что служители церкви ведут себя по отношению к Господу лучше.

   — Осмелюсь спросить, дон Хорхе, что же это за документы?

   — Список лиц, заподозренных в ереси и тайном отправлении еврейских обрядов, — сказал он, — а также новый Index librorum prohibitorium.

88

«Обращённый, предположительно marrano. Обвиняется на основании доноса Мигеля де Сото» — такая пометка имелась против фамилии дона Хулио в чёрном списке святой инквизиции. Печатая список лиц, подозреваемых в ереси, я, естественно, сделал себе один экземпляр.

   — Кто такой, интересно, этот Мигель де Сото и почему он считает дона Хулио тайным иудеем? — ломал голову Матео.

   — Я поговорил с аудитором вице-королевской счётной палаты, литературные предпочтения которого вогнали бы в краску и заставили раскаяться самого Люцифера. Он говорит, что де Сото — предприимчивый делец, торговец людьми. Покупает и продаёт работников. Он имеет дело с осуждёнными, безземельными индейцами, незадачливыми метисами, несостоятельными должниками, с отдельными людьми, семьями или целыми группами, причём зачастую де Сото сам доводит их своими махинациями до разорения, чтобы потом хорошенько нажиться. Это он заключил контракт на поставку рабочей силы — тысяч индейцев! — для строительства туннеля. Даже с учётом того, что для получения контракта ему пришлось рассовать взятки по карманам половины городских чиновников, де Сото всё равно заработал кучу денег. Зачем ему выдвигать обвинение против дона Хулио, я не знаю, но могу догадаться.

   — Дон Хулио обвинил этого типа в том, что он поставлял на строительство некачественные материалы и плохих работников, что и послужило причиной обрушения, — предположил Матео.

   — Не совсем так, хотя де Сото и впрямь договорился о поставке неквалифицированной рабочей силы. К снабжению строительными материалами этот человек, кажется, отношения не имел. Сдаётся мне, что он просто оказывает услугу Рамону де Альва.

   — А какое отношение тот имеет к де Сото?