Кровь ацтека. Наследник

   — Мигель — его зять. Как и Мартин де Сото, который, кстати, поставлял крепёжную древесину и материалы для кирпичей.

   — А какое участие в строительстве принимал сам де Альва?

   — Никакого — во всяком случае, на первый взгляд. По-видимому, он всего лишь управляющий делами дона Диего Велеса, маркиза де ла Марша.

Последний был дядей Елены, но, хотя я без колебаний показал Матео тайный список святой инквизиции, секрет своей любви я бы не раскрыл ему и под пыткой.

   — Похоже, де Альва основательно обогатился на этом сам и обогатил маркиза. Аудитор говорит, что, если в каком-то деле замешаны де Сото, там непременно оказывается и де Альва.

   — Твой тайный враг и твоё проклятие.

   — Да, но теперь мой гонитель стал и врагом дона Хулио. Дон Хулио уверен, что туннель обрушился потому, что строители не следовали его указаниям, причём руководители работ не только исказили первоначальный проект, но и разворовали отпущенные средства, использовав вместо качественных строительных материалов самые дешёвые. Но ему трудно это доказать.

   — Однако дон Хулио обвиняет тех, кто так или иначе совершал махинации. Мигель де Сото, видимо, содрал с городских властей плату за вдесятеро большее число работников, чем действительно нанял, а его зятёк наверняка поставил лишь половину того кирпича и древесины, за который ему заплатили. Все жульничали и воровали, кто больше, кто меньше, но когда туннель начал разваливаться и кому-то нужно было в конце концов отвечать, эти жулики решили: кто подойдёт на роль козла отпущения лучше, чем выкрест? Уж чего проще: ославить этого достойного человека тайным иудеем, чтобы он сгинул в застенках святой инквизиции, и вся афера с туннелем будет забыта.

   — Ты должен сделать что-нибудь, чтобы помочь дону Хулио, — сказал я.

   — К сожалению, это не тот вопрос, который я мог бы решить с помощью меча. Обвинение уже выдвинуто, и убийство де Сото его не устранит — напротив, это может возбудить против дона Хулио ещё большие подозрения. Но вот сообщить нашему другу об этом обвинении, предупредить его, чтобы он был готов к защите, необходимо.

   — И как нам это сделать? Может, сказать ему, что мы с тобой теперь мастера-печатники, работающие на святую инквизицию?

Матео, однако, не нашёл в этой шутке ничего смешного.

   — Вспомни, Кристо, как в отрочестве тебе приходилось зарабатывать на хлеб насущный, рассказывая на улицах Веракруса жалостливые истории и всяческие небылицы. Солгать другу, тем паче для его же блага, не должно быть трудным для lépero.

   — Я расскажу ему, что якобы проходил мимо резиденции святой инквизиции и случайно нашёл на улице этот список, который, очевидно, кто-то обронил.

   — Превосходно. Эта выдумка ещё глупее, чем всё, что я от тебя слышал. — Матео зевнул и потянулся. — Да, кстати, помнишь я хотел потолковать с нашим приятелем де Альвой? По-моему, уже пора.

   — И как ты, интересно, собираешься заставить его сказать нам правду?

   — Да очень просто. Мы похитим его. И подвергнем пыткам.

Дон Хулио внимательно изучил список и поднял голову.

   — Кристо, ты и впрямь нашёл этот документ на улице? Ты готов поклясться мне в этом на могиле своей благочестивой матери?

   — Несомненно, дон Хулио.

Он бросил список в камин и, когда тот сгорел, тщательно разворошил пепел.

   — Пусть тебя это не беспокоит. Меня пытались обвинить уже дважды, и ничего у них оба раза не вышло. Святая инквизиция будет проводить расследование, а на это уйдут годы.

   — И мы ничего не можем поделать?

   — Можешь помолиться. Не за меня, а за туннель. Если туннель рухнет снова, начнётся настоящее состязание, и уж не знаю, кто окажется первым — вице-король, который захочет меня повесить, или святая инквизиция, стремящаяся отправить меня на костёр.

Я был очень занят, ибо печатал одновременно как по заданию святой инквизиции Index librorum prohibitorium, так и книги из этого списка. Поэтому я предоставил Матео разрабатывать план похищения Рамона де Альвы. С учётом того, что наш враг мало того что считался прославленным фехтовальщиком, но вдобавок ещё редко выходил из дома без сопровождения слуг, этот план должен был быть достоин отваги Сида Кампеадора и гения Макиавелли.

Заработавшись однажды допоздна в печатной мастерской, я услышал, как что-то упало у задней двери. Предыдущий владелец, да упокоится он с миром, проделал в двери прорезь, чтобы купцы могли оставлять заказы, когда лавка была закрыта.

Хотя у меня не было намерения заниматься заказами, я всё-таки подошёл посмотреть и обнаружил на полу пакет. Я развернул его и увидел внутри сборник написанных от руки стихов и записку.

Сеньор печатник!

Ваш предшественник иногда печатал и продавал мои сочинения, а выручку направлял на угощение бедняков в дни церковных праздников. Если Вы не против поступать так же, распоряжайтесь этими стихами по своему усмотрению.

Одинокий Поэт