Кровь Дезидерия (ЛП)

Я знала, что бал в Асизе — стране туманов и вечнозеленых растений — быстро приближается. Кай упомянул об этом во время нашей тренировки. Я предполагала, что останусь здесь, глядя на бескрайнее море, страстно желая присоединиться. Никакие слова не могли сформироваться в моей голове, поскольку в моем разуме воцарился хаос, и каждая мысль проносилась через меня при объявлении о том, что я отправляюсь в путешествие в Асиз.

Кэллоуэй наклоняется вперед, кладя локти на стол. Для человека, одетого в такой наряд, языку его тела недостает надлежащего этикета.

— Хотя не берите в голову никаких идей, принцесса. — То, как он произносит "Принцесса", пронизано презрением. — Это будет единственный раз, когда ваши избалованные ножки ступят на мой корабль. Имейте в виду, что я позволяю вам эту любезность, потому что вы нужны королю на балу и чтобы продемонстрировать вашу помолвку с моим сыном, позволив людям увидеть вас двоих вместе. Любое неверное движение, и вы будете выброшены с корабля, пока мы не достигнем берега.

Я убираю свою руку с руки Эйдена и убираю обе руки под стол, сжимая материал своей юбки. Я сжимаю так сильно, что кончики моих ногтей прокалывают прозрачную ткань, впиваясь в ладони и оставляя на них полумесяцы. Я приветствую легкое покалывание, когда справляюсь с переполняющим меня раздражением. Отбрасывая любую реплику, которая привела бы к удару рукой по моему лицу, я тщательно подбираю слова.

— Поняла, капитан, но в этом не будет необходимости.

Я чувствую толчок в колено. Нежная попытка Эйдена привлечь мое внимание, пока я выдерживаю решительный взгляд Кэллоуэя. Не позволяя ему увидеть страх, который пытались вызвать его слова. Вызов.

— Конечно, конечно, — перебивает мой отец. — Моя дорогая Эмма будет вести себя наилучшим образом, не так ли?

Предупреждение.

Угроза.

— Конечно, ваше высочество.

Обращение к нему по титулу доставит ему удовольствие, достаточное, чтобы убрать мишень с моей спины.

Дворя по тому, как он выпятил грудь, а также по высокому и властному выражению его лица, я бы сказала, что моя попытка удалась.

Еще один ход в этой опасной игре.

— Бал состоится через два дня. Завтра на рассвете мы отплываем, чтобы добраться до Асизы к ночи, — строго говорит мой отец. Приступ возбуждения клокочет в моей груди от того, как скоро мы уезжаем. Я ничего не могу поделать с легкостью в моем настроении от осознания того, что этот дворец скоро будет вдалеке.

— Он начнется не раньше вечера следующего за нашим прибытием дня. Поэтому утром ты должна отдохнуть в своих комнатах. У меня саммит, на котором я должен присутствовать, так что не броди вокруг, как какой-нибудь ребенок, и ты ни с кем не будешь разговаривать. Твое появление необходимо на балу, а не бесцельное блуждание по замку в Асизе. Твоя личность все еще должна храниться в секрете.

Резкость в его голосе захлестывает меня, утопая в обещаниях мучений, если я пойду против его требований.

— Помни, это для твоей защиты.

Я не могу не подвергнуть сомнению его замечание. Это звучит как бесполезная попытка показать, что ему не все равно. Мошенник, обманывающий свою жертву. Я устала от его лжи, от его слов, пропитанных ядом его собственной марки.

Желание перепрыгнуть через край стола и провести своим кинжалом по его яремной вене почти невыносимо. Мои пальцы дергаются сами по себе. Желание взять. Требовать мести. Чтобы увидеть, как ему нравится, когда я проливаю его кровь.

Шепот обещания, что его смерть будет сладкой на вкус. Заставить его замолчать доставило бы огромное удовольствие. Удовольствие, которого я никогда раньше не испытывала.

Еще один толчок ударяет меня сбоку по колену, пресекая каждую убийственную мысль и превращая их в пепел. Я бросаю быстрый взгляд на Эйдена краем глаза. Его бесстрастные глаза устремляются к нашим отцам, прежде чем врезаться в мои. Тяжесть в них уменьшается, ненадолго одаривая меня нежной понимающей улыбкой, прежде чем она спадает, снова становясь нейтральной. Он играет роль не только для нас, но и для себя.

Я перевожу взгляд обратно на стол, протягиваю руку за столешницей, чтобы взять рубиновое вино, требующее, чтобы его пригубили. Но мне нужно больше, чем просто попробовать. Оно должно течь по моему горлу, пока не пройдет онемение. Успокаивая нервы, терзающие меня из-за того, как близко я была к тому, чтобы выпустить на волю этого демона внутри.

Я делаю вдох и смотрю на своего отца.

— Я понимаю, отец. Я высоко ценю твою заботу.

Желчь подступает к моему горлу, прокисая на языке.

Хотела бы я вместо этого послать его к черту. Только… мы уже здесь, и были здесь много лет. Я подношу стакан к губам, чтобы проглотить свои реплики обратно. Игра в послушную дочь противоречит всему, чем я являюсь. Но чтобы выиграть игру, я должна осторожно передвигать пешки на доске, пока обдумываю свой план. Продолжать совершенствовать свои навыки на тренировках и продолжать играть свою роль принцессы, ища его слабости. Этот растущий во мне голод побуждает становится все сильнее с каждым днем, требуя, чтобы его насытили.