Кровь драконов

— Знаю. Как можно пройти по одной из широких улиц после наступления темноты и не поймать грезы? — Она фыркнула. — Сильве мне рассказывала, что когда Джерд находит воспоминание о празднике, то обычно следует за любой богато одетой женщиной из прошлого. Она добирается до ее дома, а затем обшаривает ее жилище, чтобы отыскать сохранившиеся драгоценности и одежду. Она уже собрала роскошный гардероб. — Тимара осуждающе покачала головой, хотя отчасти восхищалась ловкостью Джерд. Чуть понизив голос, она призналась: — Но, честно говоря, я подразумевала не это…

Татс пристально посмотрел на нее:

— Думаешь, я ни о чем не догадался?

Она отвела взгляд. Выждав мгновение и не услышав ответа, юноша произнес:

— Хождение по камням вовсе не обязательно связано с сексом, едой или прослушиванием музыки. Есть множество других причин, чтобы погрузиться в воспоминания. Карсон, например, пытается понять, как устроен город. Он попросил меня попробовать узнать что-нибудь о порте, который прежде существовал в Кельсингре. Естественно, мы не можем построить точно такой же: у нас и в помине нет магии, которой обладали древние Старшие. Однако важно посмотреть, что они учитывали, когда его возводили, — они ведь были хорошо знакомы с этим участком реки. — Татс вздохнул. — Я бывал в тех местах, где, как мне казалось, Старшие должны были хранить записи, которые могли нам понадобиться. Я заглядывал в громадное здание с башней и еще туда, где над дверями вырезаны лица. Мы предположили, что там можно обнаружить полезные бумаги и карты. Но не нашли там ничего. Или, вернее, обнаружили слишком много всего. Я увидел совершенно поразительные вещи. А как ты считаешь, по какой причине город в основном сохранился? Почему улицы не заросли травой, а в фонтанах даже не появились трещины? Дело в том, что здесь камень помнит. Он помнит, что он — фасад здания, или тротуар, или чаша фонтана. Он способен сам себя починить. Он не может восстановиться, если из-за землетрясения появится расселина. Но зато маленьких трещин или обрушений в Кельсингре нет. Камень держится, поскольку он все помнит.

Татс сделал паузу и добавил:

— Но, похоже, Старшие могли проделывать и не такие вещи. Ты ведь слышала, как некоторые хранители клянутся, будто видели, что статуя шевелится? Старшие вдыхали в камень жизнь — и тот сохранил их частицу. Поэтому иногда он способен двигаться. В исключительных случаях. Когда его пробуждает… что-то. Вот это для меня загадка, и я ничего толком не понял, хотя был один старик, который помнил все предельно ясно. А ведь Элис права… Нам нужно проверить сведения, до которых она докопалась, а потом применить знания на деле. Представляешь, в чем она призналась мне вчера? Что в тот день, когда Рапскаль схлестнулся с ней и заявил, что она не Старшая и город ей не принадлежит, Элис настолько упала духом, что чуть было не сожгла все свои труды! Ужас, правда? Я тогда тоже разозлился на нее, но даже не подозревал, что Рапскаль так глубоко оскорбил нашу исследовательницу.

Татс замолчал, и Тимара почувствовала: он надеется, что она разделит его гнев. Он отчаянно ждал от нее слов утешения или одобрения. Но девушка знала, что если сейчас она осмелится на такое, то ситуация сразу изменится. Это же не просто согласие с тем, что Рапскаль проявил бездумную жестокость по отношению к Элис. Татс наблюдал за тем, как Тимара застыла, а она не могла найти выход из положения. Рапскаль вовсе не желал причинить Элис боль: он просто хотел заявить свои права на Кельсингру! Глупая мысль начала крутиться у нее в голове: «Элис взрослая. Разве чувства взрослых можно ранить настолько сильно, чтобы они решили сжечь свои труды или убить себя?» Тимара и сама удивилась, насколько ребяческой оказалась ее реакция.

А Татс, так и не дождавшись от нее поддержки, разочарованно покачал головой и продолжил:

— Нам надо составить карту города. И нанести на нее не только улицы и основные здания, но и места, где расположены источники воды и стоки. И еще отдельно сделать пометки насчет того, где хранятся всякие древние рукописи. Сейчас Кельсингра похожа на огромную сокровищницу, полную тысяч сундуков, а у нас есть тысячи разных ключей. Богатства лежат прямо у нас под ногами, но мы не можем с ними разобраться. Как с тем Серебряным колодцем, о котором на днях трещала Сильве.

Тимара изумленно посмотрела на него:

— Да ну? А я не слышала.

Он пожал плечами:

— Наверное, ты думала о чем-то другом. Сильве сказала, что ей постоянно снятся сны о Серебряном колодце. Она ходила по городу, пытаясь его найти, но не увидела ничего похожего. Сильве решила, что вспоминает что-то древнее, о чем знает Меркор. По ее словам, он рассказывал что-то о серебряных источниках Кельсингры — но это было давно, когда мы еще только отправились сюда. И Сильве добавила, что у нее появилось странное ощущение: золотой дракон вроде бы избегает этой темы, как будто она ему неприятна.

— Синтара тоже недавно твердила про колодец. По-моему, он для нее безумно важен. Но она заявила, что ее воспоминания очень неполные.