Кровь героев

В её тени странники посидели, собираясь с силами. Солнце еще стояло высоко и теплилась у них надежда дойти до вечера до того места, где можно будет поесть и выспаться на мягком.

— Ладно… Хватит рассиживаться. Пошли.

Подавая пример Избор со вздохом поднялся. Вставать не хотелось, но если воевода примера не подаст, кто ж его уважать станет? Прихрамывая, он обошел камень, выбрался на облитую солнцем поляну. Товарищей он не видел. Конечно, посидеть на травке да в теньке — удовольствие. Это не по жаре сквозь лес тащиться, где паутинные лохмотья, труха, льнущая к разгоряченным лицам. Только сиди- не сиди, а идти все одно надо. Стоя в зарослях ежевики воевода крикнул:

— Давай, давай. Шевелись.

— Да сейчас, сейчас… — отозвался ворчливо Гаврила, — Дай хоть мешок собрать…

Масленников задержался, увязывая котомку и бурча что-то неразборчиво, а Исин, вертя головой по неизбывному своему хазарскому любопытству и лени, не стал ничего обходить и пошел прямиком сквозь камень, залитый прохладной летней тенью. Видя, как хазарин входит в тень, Избор повернулся, зашагал дальше, но невнятное восклицание заставило его обернуться.

Много чего удивительного Избор в своей жизни повидал, но такого… Только что вот и двух мгновений не прошло один был хазарин, а тут прямо на глазах, можно сказать, пару шагов только сделал и на тебе — раздвоился.

Исин и сам, похоже, не осознал что случилось. Избор смотрел как друг против друга, ухватившись одинаковыми движениями за рукояти мечей, стояло два Исина, и глаза что у одного, что у второго становились всё круглее и круглее. Именно два. Не просто один похожий на другого, а именно что два одинаковых хазарина. Волос в волос, голос в голос…

Последнее колдовство, которое он своими глазами видел, оказалось большой гадостью, так что и от этого колдовства Масленников тоже ничего хорошего не ждал. Наверняка ведь колдовские штучки… Кровь побежала по жилам, меч сам собой прыгнул в руку.

— Ого! — сказал Гаврила, вертя головой по сторонам. — Ничего себе. Откуда второй? В кустах сидел?

Если б кто знал «откуда» непременно ответил бы, но на залитой солнечным светом полянке знатоков не нашлось. Вытаращив глаза, все смотрели на явленное Богами чудо. Первым оторопь сбросил Избор.

— Исин!

— А — откликнулись оба, так и не отведя друг от друга колючих взглядов.

— Кто второй?

Оба одинаково пожали плечами. Гаврила, не приближаясь к хазарам, осторожно обошел их по кругу. Он то хазар разглядывал, то кусты, все ожидая, что оттуда кто-то вылезет — не просто же так такое вот колдовство на них выпустили? Но врагов, что удивительно, не прибавилось.

— Не отличить! — сообщил, наконец, Масленников Избору озадаченно, словно тот и сам этого не видел. Воевода не отводя глаз, отозвался.

— Один из них морок. Или колдун. Враг!

Прищурив глаза, Гаврила возразил.

— Вряд ли… Враг бы к нам половчее приткнулся…

— А что это тогда?

Киевлянин сразу не ответил, помедлил, но все-таки сказал.

— Нет. Это скорее чудо какое-то… Колдовской камень, не иначе.

— Так я и говорю. Когда ты от чужого колдовства добро-то видел? Нет. Точно. Либо враг, либо морок…

— Тогда давай разбираться.

Он разжал руку на рукояти меча, шевельнул пальцами, определив для себя, что опасности нет.

— Вы-то сами как? Не болит нигде? Не жмет? Не тянет?

Хазары одинаково пожали плечами.

— А тогда давай еще разок… — азартно предложил киевлянин. Исины одинаковым движением наклонили головы и слажено шагнули в сторону камня.

Избор в одно мгновение представил, что сейчас тут случился и заорал:

— Стой!

Потом, сообразив, что останавливать надо двоих, поправился.

— Стойте, дурни!

Гаврила удивленно поднял брови. Зло глядя на товарища, воевода спросил:

— С ума спятил? Тебе, что двоих мало? Четверых захотелось?

Гаврила понял, что погорячился, но все-таки огрызнулся.

— А чего? Каждому по Исину. И еще один в запасе… Справедливо… Да и им вчетвером веселее.

На счет веселья киевлянин явно ошибся. Весельем там и не пахло. Они все еще не сводили друг с друга злых глаз. Казалось, вокруг них, от висящего в воздухе напряжения, никнет трава, и потрескивают в воздухе маленькие предгрозовые искорки.

— Вы кто?

— Я — Исин, — хором ответили оба, а потом голоса разделились.

— Сам не видишь, что ли? — сказал один, а второй — Чего глупости спрашиваешь?

Сообразив, что могут говорить, они задали тот же вопрос друг другу.

— Ты кто?

— Я Исин!

— Какой же ты Исин, если, если Исин это я?

— Кто ты я не знаю, а Исин — это я. Вон у меня сколько свидетелей.

Он кивнул в сторону товарищей. Второй ухмыльнулся.

— Ага, ага, ага… Как же, станут мои друзья с каким-то мороком дружбу водить. Сгинь проклятый!

Голос хазарина дрогнул, дал петуха. Второй молча, чуть демонстративно вытер лицо.

— Колдуна стразу видно… «Сгинь», «Пропади», «Рассыпься»… Ежели ты не пропадешь, а за нами потащишься, Белоян тебя враз в ветер превратит.

— Да я тебя и без Белояна в прах обращу!

— Ну, попробуй, попробуй… — задиристо отозвался на вызов хазарин, скаля зубы и наполовину вытаскивая меч из ножен.