Кровь гибрида

Ночь. Город находился в плену грез и не представлял кто пожаловал к ним в гости.

— Прибыли, — объявил извозчик, аккуратно остановившись в центре.

За те гонорары, что получал Николас, он мог купить небольшое поместье с хозяйством и штатом слуг и жить, не зная горестей. Но предпочел дом, хоть и больше, чем у прочих горожан, на центральной улице, где на первом этаже оборудовал несколько мастерских. Николас — альтруист. Помимо взрослых опытных подмастерьев, он бесплатно обучал дворовых детишек.

Навстречу нам вышел статный мужчина, в чьей бороде и усах уже виднелись первые седые волоски.

— Бальтазар! — воскликнул он. — Сколько лет, а ты все тот же.

— Ты можешь только сказать, Николас, ты же знаешь, — многозначительно кивнул я головой.

— Быстрее заходите в дом. Ночи нынче холодные, — махнул художник рукой.

Извозчик — расторопный парень, успел выгрузить наши вещи, пока мы обменивались приветствиями, чем заработал лишнюю похвалу в денежном эквиваленте.

Зайдя за Николасом, мы попали в узкий длинный коридор, в конце которого столь же тесная лестница. Наверху же нас ждала неожиданно просторная теплая залитая светом камина и керосиновых ламп гостиная в стиле барокко.

— Да, недавно передел по новой моде, — горделиво заявил Николас, правильно оценив выражение удивления на моем лице.

— Тенденции так часто меняются, — протянул я.

— Ну — с, присаживайтесь. Вина? — Николас указал на вычурный диван и таким же креслам, а в его руках как по волшебству появился бутыль. — Представь же мне наконец своего спутника.

— Это Джонатан Сноу, он, если можно так выразится, мой протеже, — сказал я.

Молодой вампир все это время бесшумно следовал за мной. По своей натуре он тихий, скромный и немногословный, поэтому сильно смутился, когда внимание переключилось на него, но, к его же радости, ненадолго.

— Дядюшка, что тут за шум? — произнёс девичий голосок, а за ним появилась и его хозяйка.

Я позабыл, как дышать. Юное создание легкой походкой вплыло в гостиную. Черные, как у дяди в молодости, локоны обрамляли совершенное лицо. Я встречал неисчислимое множество красавиц, но эта девушка по-особенному отозвалась в моем сердце.

ГЛАВА 30

БАЛЬТАЗАР. 1609 год.

Время рядом с Амелией потекло, словно горная река. Она оказалась очень образованной и умной девушкой, на каждое мое изречение у нее находился комментарий, ко всему прочему она не притворялась, она никогда не лебезит и говорит все прямо из — за чего слыла не воспитанной хабалкой.

Естественно, я не просто так привез Джонатана знакомить с Николасом, уже много лет я уговариваю художника испить моей крови. Теперь же задержаться здесь добавилась еще одна причина.

Я стоял возле окна в тени и наблюдал, как мимо проходит похоронная процессия. Восемь здоровых мужчин несут блестящий гроб, а на ними люди с грустными и заплаканными лицами. Первыми шествовали самые влиятельные Джае из дома я ощущал ложь и притворство. Ни один из них не горевал по-настоящему, в отличие от простых работяг.

Ночью скончался градоначальник и все горожане решили проводить его в последний путь. При нем это место расцвело, появились новые предприятия, угодья, повлекшие за собой большое количество, рабочих мест, он привлекал приезжать таких мастеров, как Николас. Градоначальник улучшил жизнь этих людей и мне было, совершенна, не понятна реакция местных вельмож.

Николас и Амелия тоже присутствовали там, как уважаемый человек он был просто обязан появится там.

— Вы довольно рано, — удивился я, увидев на пороге вернувшегося хозяина дома с племянницей.

— Мы устали от этого лицемерного представления, — фыркнула Амелия. — Простых людей не пустили в церковь, а остальные не достойны там быть. Каждый давил фальшивые слезы и говорил лживые слова сожаления вдове. Еще не много и меня бы стошнило.

— Амелия, — цыкнул на нее Николас.

— Что такое, дядюшка? Все на нас косо смотрели и почему? Только потому, что мы не лили крокодильи слезы? Вот увидишь при этом лизоблюде Бишопе город придет в упадок, — никак не могла она унять свое негодование.

— Амелия, пойди сделай чаю, — порекомендовал ей художник. — С мятой.

— Прости, дядюшка. У меня грязный язык, — извинилась Амелия.

— Острый, — поправил ее я, откровенно любуясь этой перепалкой.

Посверлив меня взглядом, она скрылась в темноте коридора.

— Ты погубишь ее, — резко сказал Николас.

— Ты же знаешь зачем я здесь. Теперь у меня предложение для вас обоих.

* * *

Я даже не заметил, как прошел год. Как и предсказывала Амелия с новым градоначальником все изменилось. Город наполнился грустью, унынием, усталостью и жандармами, что строго следили и наказывали за любую оплошность, по их же мнению. Назревали недовольства, но не спешили оформляться в полноценный бунт.

Джонатан занимался постиганию искусства живописи под надзором Николаса, а я Амелией. Под напором моих ухаживаний девушка сдалась пару месяцев назад.

— Дядюшка, предостерег меня на счет тебя, — сказала она.

Мы лежали на смятых простынях, в преддверии утренних сумерек. Я погладывал нежную бархатную спину.

— И что же он сказал? — задумчиво спросил я.