Кровь и Бензин

— А! Ой… извини. Супермачо.

— Понятно. Буду звать тебя Вова… Я — Спартак. Куда мы идём? Нам долго ещё?

— Нет, за тем бараком будет небольшой пустырь — нам туда.

— Что там?

— Ничего особенного. Там просто жгут мусор…

Нехорошие подозрения закрались в голову Максима. Однако, он решил промолчать, продолжая тащить труп и стараясь не смотреть на его раздробленную голову. Вова обогнул угол последнего барака и пошёл в сторону уже поджидающего их Плюща. Он восседал на завалинке, прислонившись к стенке хозяйственного блока и курил. С виду ничем не отличался от своих собратьев по оружию. Разношерстная амуниция, зелёные повязки на голове и руках.

Бросив окурок в сторону, он махнул пистолетом в сторону центра небольшого дворика. Там, внутри приличной ямы было большое чёрное пятно мощного кострища.

— Кидайте туда. Только сначала разденьте.

Максим покачал головой:

— Я не стану этого делать…

Плющ сузил глаза и процедил:

— Серьёзно? Ты что — неженка тут?

Вова залепетал, опуская труп на землю:

— Спартак, лучше сделай, как он говорит! Давай, не глупи.

— Я не стану этого делать! — еще раз повторил Сомов, отходя на два шага от лежащего мертвеца.

Плющ ухмыльнулся и поднял руку, в которой был зажат пистолет. Глок — распознал тут же Макс. Привычка после шутеров — сразу подмечать оружие. Только сейчас эта информация ничего бы ему не принесла — он безоружен и беспомощен. В лицо предательски смотрит хищное чёрное дуло.

Справа послышался хриплый голос:

— Грэмс, ты обалдел, новичков просто так крошить? Он даст столько бензина, сколько будет выкатывать целый багги за месяц.

Голос принадлежал байкеру, который взял в плен Спартака. Он вышел из тени и затянулся сигаретой. Неужели игра позволяет испытывать ощущения от курения? Хотя, почему бы и нет, если боль и остальные чувства воспринимаются если не в полной мере, то уж точно довольно реалистично.

— Он отказывается раздевать жмурика. — пожаловался Грэмс, махнув пистолетом в сторону Максима.

Байкер прищурился и весело усмехнулся, бросив окурок в грудь Сомову:

— Гордый что ли? Ну, ничего. Пусть сам таскает тогда всех остальных. Барт! — последнее слово уже было сказано в рацию, появившуюся в руках усатого байкера. — Тут один гордец у нас объявился. Пусть всех остальных носит на кострище в одиночку. А сюда на хозблок ещё парочку пришли, чтобы всё сожгли и шмотьё перебрали. Ага? Ну, всё, давай. Сейчас Грэмс подойдёт с этим пареньком.

Байкер опустил рацию и скомандовал более молодому Плющу:

— Давай, дуй с ним в барак, где была драка. А этот пусть таскает всех сам. Не хочет сжигать — пусть работает за «гробовщика»…

Грэмс злорадно усмехнулся и толкнул Спартака в спину:

— Давай, топай. Иначе потеряешь о-о-очень много здоровья.

Байкер закурил следующую сигарету и развернулся к стоящему посреди двора Вове. Тот со страхом наблюдал за происходящим.

— Чего стал? Ты давай-давай, продолжай работать.

Раб стал нехотя стаскивать сапог с ноги убитого. Эта неприятная картина врезалась в память Максиму даже больше, чем увиденное десять минут назад в бараке. Он пошёл в сторону барака, подгоняемый и подталкиваемый в спину дулом пистолета Грэмса:

— Давай, топай. Налево. Прямо. Вон стоит тачка — нам туда.

Сомов итак видел впереди пикап с пулемётом в кузове. Навстречу шли Бен и какой-то «овощ», держа в руках следующего кандидата на сожжение. Молодой Плющ остановил их и с ехидной улыбкой скомандовал Спартаку:

— Принимай посылку, дорогой. А Вы оба — давайте на задний двор — помогайте там своему доходяге.

Максим, скрепя зубами, присел около того блатного, на которого упал стеллаж. У мертвеца на шее зияла рана от заточки, нанесённая долговязым уже после потасовки. Он с натугой затянул к себе на спину мертвеца и, сгибаясь под его тяжестью, зашагал обратно на кострище.

Бен дёрнулся помочь ему, но Грэмс вскинул пистолет. Помахал им из стороны в сторону отрицательно:

— А-а-а! Не стоит. Пусть сам!

Громила с укоризной посмотрел на надсмотрщика, но послушался и пошёл рядом. Так, вчетвером они дошли до пепелища, где лежал раздетый до исподнего бедняга. Рядом стоял Вова и тупо глазел перед собой, прижав к груди ворох окровавленной одежды. Максим начал всерьёз побаиваться за его душевное состояние. У самого у него внутри копилось отстранённое ожесточение. Собраться с силами и выжить. Быть осторожным. Не расслабляться. Не доверять лишний раз. Не показывать слабость. Только так тут получится сохранить рассудок и жизнь.

Сомов сгрузил ещё одно тело на землю. Бен, кряхтя, опустился на колено перед убитым, чтобы помочь Вове. Из рассеченной щеки бельгийца сочилась кровь, но он не замечал этого. Интересно, сколько единиц здоровья у него и можно ли увеличивать здесь количество «палочек» на шкале жизни — задумался Максим. Хотя какие палочки, тут всё в процентах. Это в шутерах он видел такие шкалы.