Кровь и лед

Должно быть, Мерфи проследил за его взглядом, поскольку сказал:

— Мы называем ученых «пробирочниками». А они и не против. Кстати, нас они называют «батраками».

— И вы не против? — спросила Шарлотта.

— Мы-то, черт возьми, против, — ответил он с наигранным недовольством, — хотя все равно не принимаем подколки близко к сердцу. — Затем добавил совсем серьезно: — Мы все вынуждены опираться друг на друга. Без «батраков», которые содержат базу в порядке, поддерживают работоспособность дизельных генераторов, обеспечивают стабильное энергоснабжение, готовят пищу и убирают нечистоты, — кстати, по закону все продукты жизнедеятельности человека должны утилизироваться и вывозиться из Антарктики, — так вот, без нас «пробирки» и шагу ступить не смогли бы. А без них… — Он выдержал паузу, словно не зная, чем закончить фразу. — Гм… без них нам не приходилось бы торчать непонятно зачем у черта на куличках.

— По мне так идеальный симбиоз, — хихикнул Дэррил.

— Ну еще бы, — ответил руководитель станции. — Вы сейчас говорите как типичный «пробирочник». Ладно, близится ночь, советую разойтись по комнатам и хорошенько отдохнуть перед долгим днем. Завтра вам всем предстоит пройти обучающий курс в «снежной школе».

Шарлотта Дэррил и Майкл недоуменно переглянулись.

— Перчатки надеть не забудьте.

Мерфи встал и присоединился к другим «батракам» за соседним столом — некоторые из них сразу обернулись, чтобы поглазеть на троицу, — а Майкл с Шарлоттой и Дэррилом остались сиротливо сидеть в одиночестве, словно ученики-новички в школьном кафетерии. Одни «пробирочники» что-то живо обсуждали между собой, другие молча и сосредоточенно ели, низко склонившись над тарелками с сосисками, бобами и кукурузным хлебом. Перед одним из ученых лежал целый ворох компьютерных распечаток.

— Удивительно, — произнес Майкл, кивнув в сторону ученых. — Мы попали в мир, где они, как беспомощные дети, требуют постоянного присмотра.

Дэррил усмехнулся:

— Я всю жизнь только об этом и мечтал… Прошу меня извинить, по-моему, там кто-то произнес слово «изопода».

Он встал, смело пересек устланный линолеумом зал и подсел к металлическому столу для пикников, за которым о чем-то спорили те самые светловолосые дамы во фланелевых рубашках навыпуск. В первую минуту Майклу показалось, что за столом возникла неловкая заминка, и он даже начал подумывать, не прийти ли другу на выручку. Но тут Дэррил выдал какую-то тираду — Майкл не смог расслышать, что именно, — после чего они обменялись рукопожатиями; женщины громко выразили ему свое почтение, и Хирш, видимо, пройдя тайный обряд посвящения, моментально был принят в клуб избранных. Минут десять — пятнадцать Майкл с Шарлоттой не тревожили биолога, давая возможность поближе познакомиться с единомышленницами, потом наконец подхватили подносы и встали. Майкл кивнул Деррилу, и тот, быстренько дорассказав дамам какую-то шутку про нематод — очевидно, очень веселую, так как дамы отреагировали бурным смехом, — присоединился к приятелям.

— Классная парочка, — сообщил Дэррил, когда все трое, по рекомендации Мерфи, направились назад к жилым модулям.

— А ты, похоже, произвел впечатление, — заметил Майкл.

— Это была новая для меня публика, — ответил Дэррил, скромно пожимая плечами, — пришлось выступить с лучшим номером.

Покинув модуль пищеблока, где, помимо буфета, размещался и кабинет начальника станции, они пересекли по деревянному настилу открытую площадку шириной футов пятнадцать. База представляла собой большой квадрат, оформленный широкими жилыми модулями, в центре которого были проложены дощатые дорожки. Вдоль дорожек тянулись поручни из плетеных нейлоновых веревок ярко-красного цвета. Майкл успел понять, что веревки эти протянули не только чтобы помочь удерживать равновесие. Во время «снежной мглы» — одну такую он уже испытал на своей шкуре — красные поручни становились единственным ориентиром, позволяющим проложить дорогу к укрытию. Даже если это укрытие всего в паре шагов, в ненастье его можно не увидеть. Случаи, когда полярники умирали от переохлаждения, не заметив спасительную палатку в нескольких ярдах от себя, далеко не редкость.

Комната Шарлотты, если крохотную клетушку примерно восемь на десять футов можно вообще назвать комнатой, располагалась в соседнем модуле, как раз там, где был устроен лазарет. До прибытия вертолета ее единолично — невиданная роскошь на базе — занимал другой врач. Судя по плакатам на стенах, человек этот был фанатом трех вещей: серфинга, парусного спорта и Джессики Альбы. Но теперь он возвращался в большой мир на ледоколе «Созвездие».

Багаж Шарлотты все еще лежал на койке.

— Вот это декор! — воскликнул Майкл, просунув голову в дверь.

— И как мне в голову не пришло захватить собственные плакаты? — сказала доктор Барнс.

— Ничего, в следующий раз исправишь оплошность, — успокоил ее Дэррил.

— В следующий раз меня здесь не будет, — ответила Шарлотта.