Кровь и лунный свет

– Все еще Кэт. Ты первая начала меня так называть, помнишь?

– Конечно помню.

Маргерит бросает обеспокоенный взгляд на настоятельницу, и в этот момент я понимаю: она в полном облачении сестры Света, ее волосы скрыты под белым платком, а талию обхватывает поясок из бисера.

– Когда ты дала обет? – спрашиваю я.

Мать Агнес направляется к потертому мягкому креслу, делая вид, что не слушает наш разговор, но я хорошо ее знаю.

– В середине зимы, – отвечает Маргерит. – Как и положено.

Церемония проводится в самый короткий день в году, символизируя, что сестра должна наполняться Светом в каждый последующий.

– И ты не позвала меня?

Маргерит заламывает свои изящные руки, когда в разговор вмешивается мать Агнес.

– Я сказала ей, что она должна передать приглашение лично. – Настоятельница опускается на свое место. – Но ты так и не появилась здесь, чтобы получить его.

Голубые глаза подруги наполняются слезами, но Маргерит всегда плакала только за других. И довольно часто – из-за моих наказаний. Что ж, судя по всему, ничего не изменилось. Я вздыхаю.

– Прости, Марга. Я просто…

– Поддалась гордыне, – заканчивает мать Агнес.

Я хмурюсь:

– Я собиралась сказать «злилась».

И это правда.

Настоятельница беззаботно откидывается на спинку кресла.

– Злость – форма гордыни.

Не знаю, права ли она, но, если честно, мне все равно. Мне лишь жаль, что из-за этого пострадала Маргерит.

– И ты постригла волосы? – спрашиваю я.

Эта мысль вызывает боль. Я всегда завидовала золотистым волнистым локонам подруги, которые легко укладывались в прически, в отличие от моих темных непослушных кудрей.

Маргерит смеется:

– На самом деле нет. Мне разрешили сохранить их до осени, чтобы еще немного подросли.

– До осени? – переспрашиваю я. – Почему… ох…

Крупная торговая ярмарка Коллиса. Со всех уголков Галлии съезжаются мастера, в том числе и изготовители париков.

– Ты сможешь выставить их на аукционе.

Мать Агнес кивает:

– На эти деньги мы купим новый ткацкий станок. Сможем больше ткать.

Аббатство обеспечивает себя самостоятельно и даже получает прибыль от продажи ткани, которую ткут сестры и послушницы. Но станок здешний – старше самой настоятельницы.

– Я рада внести свой вклад, – говорит Маргерит.

И я в этом не сомневаюсь.

– Сестра, – говорит настоятельница, – вы сможете пообщаться с Катрин в следующий раз. А сейчас не могла бы ты принеси нам чаю, пока мы будем обсуждать ее текущие дела?

Я фыркаю. Она ведет себя так, словно мы будем договариваться о цене на шерсть.

– И немного имбирного печенья, пожалуйста, – добавляю я, садясь на длинный жесткий диван справа от настоятельницы.

– Как продвигается расширение святилища? – спрашивает мать Агнес, как только дверь за Маргерит закрывается.

Пока подруга не вернется и не уйдет снова, настоятельница будет вести разве что светскую беседу.

– Через несколько недель начнут сводить потолок, – рассказываю я. – Каменщики всю зиму обтесывали камни для арок.

Когда Маргерит возвращается с подносом, я все еще описываю, как установят блоки под остроконечной крышей. Подруге требуется несколько минут, чтобы аккуратно поставить блюдце, чашку и печенье перед настоятельницей, а затем налить чай и сладкие сливки. Передо мной она ставит медовый напиток, который я люблю больше, и, подмигнув, оставляет тарелочку со стопкой печенья. Все это время я обдумываю, как начать разговор о том, что мне хотелось узнать.

Все три мужа матери Агнес жили в других странах, так что она, скорее всего, повидала больше мест на континенте, чем магистр Томас. Когда последний муж умер, состояние вдовы – и отсутствие у нее наследников – привлекло внимание самого короля.

Он уже был женат, но ничего не мешало ему отдать леди Агнес за одного из своих приближенных. Поэтому ее вызвали ко двору, но, остановившись по пути в аббатстве Солис, чтобы отдохнуть, она решила остаться здесь насовсем. Написала королю очень милое письмо, в котором рассказала, как Солнце обратилось к ней во сне и велело остаться и служить сестрой Света. Имущество, таким образом, перешло под управление религиозных властей Коллиса. Новоиспеченную сестру тут же назначили настоятельницей аббатства, и эта должность сохранится за ней до самой смерти. Даже королевский указ не мог отменить этого.

За последующие сорок лет благодаря матери Агнес молитвенная община из дюжины сестер превратилась в место, где девушки обучались большему количеству профессий, чем где-либо на континенте. Большая часть учениц попадала сюда из созданной матерью Агнес школы для девочек-подкидышей, большинство из которых прямо со школьной скамьи отправлялись в монастырь.

Да, подобная вербовка – не лучший ход, но жизнь редко предлагает хорошие варианты девочкам-сироткам, таким как я и Маргерит.

– Я слышала, что произошло убийство, – говорит мать Агнес, как только двери закрываются вновь. – И что ты в этом замешана.

Не знаю, откуда она получает информацию, но всегда точную.

– Расскажи мне, – поднося чашку к губам, продолжает она. – Почему градоначальник назначил венатре расследовать смерть этой бедняжки?