Кровь и пламя

Стефий почувствовал эмоции древнего сломанного артефакта, пробудившегося всего с минуту назад. Сейчас костяной кинжал чем-то был похож на беспомощного стервятника с перебитыми крыльями, лежащего на раскаленном песке и вдруг увидевшего над головой тяжелые красные облака, обещающие обильный кровавый дождь… Артефакт, созданный Тарисом, уже предвкушал, уже видел еще не пролившиеся реки крови… откуда прознал? Не иначе как сам Тарис и рассказал невольно, ведь между ними особая связь.

Сегодня интересный день… на самом деле поэтичный…

— А вот и еще гости, — отец Флатис продолжал вглядываться в подступающую армию. — Я вижу три метателя, Корис. И один просто преогромный, не иначе как созданный для слома скорлупы особенно крепкого орешка…

— Вижу, — буркнул я, мрачно вглядываясь за гигантскую осадную машину из почерневшего от смолы дерева, тяжко катящегося вперед по расколотым бревнам, подкладываемым под колеса.

Это сооружение раза в четыре больше того метателя, что установлен над нашим поселением, и теми, что катятся чуть поодаль. Насколько далеко может метнуть он камень или иной снаряд?

— Что на тех телегах?

— Того не ведаю, — покачал головой священник, с подозрением вглядываясь в десяток кривобоких, но явно прочных телег, сколоченных уж точно не умелыми человеческими руками. На каждой телеге лежало что-то большое, прикрытое тяжелым пологом из сшитых звериных шкур.

— Ох… — закашлялся я невольно, уцепившись взглядом за странные крохотные фигурки, сидящие на краю одной подводы.

— Это же… — пробормотал Стефий.

— Детишки, — жестко произнес священник. — Некроманты прежде всего бьют по духу. И только затем наносят удар по телу. Не отводите взоров! Смотрите! Смотрите, насколько жесток и темен наш враг!

Их было семь или восемь — совсем маленьких детишек, обращенных в мертвяков. С такого расстояния нельзя было разглядеть подробности, но пропорции фигурок говорили сами за себя, равно как и потемневшие лица, обращенные на нас. Еще четверть лиги — и мы сможем разглядеть остальные детали… но и так уже ясно, что на краю подводы сидят рядком мертвые дети, держатся за руки и, беззаботно болтая ножками, едут к нам в гости.

Ах ты ж, ублюдок из ублюдков!

В последние дни я замечал некоторую свою безразличность ко всему, но сейчас мои чувства были крайне горячи, мне к груди будто бы раскаленный прут железа прижали.

Дрожащей рукой выудив из мешка шкатулку, я едва не сломал ее, открывая, а затем приблизил лицо к задрожавшим внутри костяным обломкам и отчетливо прошептал:

— Я испепелю твою душу, Тарис! Либо сожру ее!

Возможно, мне показалось, но я отчетливо расслышал тихий веселый смех, донесшийся из шкатулки.

— Охолони, Корис! Этого он и добивается! Сжигающего тебя огня ярости, — старик сбросил с плеч плащ и подхватил из рук Стефия плотно закрытый глиняный сосуд. — Приди в себя.

— Знаю. Но мои слова не были просто гневным обещанием, отче.

— И нет у тебя власти сжигать души, Корис! Не богохульствуй! Это дано лишь Ему. Стефий, разжигай уже!

Понукать и не требовалось.

Стефий давно уж стоял на коленях и при помощи принесённых с собой тлеющих углей раздувал пламя под небольшой вязанкой хвороста, положенной меж двух камней у самого края скалы. Шаг в сторону — и пропасть. К по-весеннему ярким небесам потянулся сероватый дым, и сквозь него я смотрел на шагающего к нам врага, перед этим взглянув на подходящих стрелков и монахов.

Первый заслон, первый рубеж обороны. И видит Создатель — я буду на каждом из этих рубежей!

Громко и четко зазвучали слова неизвестной мне молитвы — и я по привычке прислушался с опаской к телу. Ничего, ни малейшего намека на обжигающую боль. Хотя веры и силы в священных словах хватало — от загоревшегося сухого хвороста рванулся толстый столб серого дыма, протек между поднятых к небу рук отца Флатиса и беззвучно канул вниз. Не выдержав, я шагнул к краю обрыва. Серый дым ударил в дно ущелья, там начала вспухать большая дымовая кочка, расширяющаяся и становящаяся все выше, перекрывая ущелье густой дымной завесой.

— Едкое очищение, — с восхищением пробормотал на мгновение метнувшийся ко мне Стефий. — Только слышал о нем! Едкое очищение Тудредиориса Светлого!

Одарив меня мало понятными, но несомненно важными словами, паренек кинулся обратно, торопясь вернуться к горящему хворосту, куда послушник нет-нет да подкидывал горсть мелко измельченной сухой травы.

Выглядело несколько… безобидно…

Но тем временем первые ряды противника вышли на дистанцию финального рывка. Им оставалось шагов двести до входа в ущелье. Костяные пауки, киртрассы, гоблины и шурды. Их и послал вперед Тарис или его полководец Риз Мертвящий. Тут гоблины с шурдами и заартачились. Но лишь на на пару ударов сердца!

Раздался пронзительный единый вой, шурды и гоблины вздели над головами оружие и ринулись в атаку!

Трусливые шурды и еще более трусливые гоблины мчались на верную смерть, прямо к клубящемуся серому дыму, застилавшему ущелье!