Кровь и Плен

При ближайшем рассмотрении стало понятно, что большая часть домов была выстроена из дерева, а оставшаяся – сложена из черного камня разных размеров, куски которого были хорошо подогнаны друг к другу. В воздухе висела влажность, свидетельствующая о не так давно прошедшем дожде. Пахло не только хвоей, но и морем, аромат которого приносило сюда ветром.

По широким улицам гулял ветер, кружа листья пламенных оттенков, которые усыпали собой буквально все – от дороги до покатых крыш. Для десятого месяца выдалась на редкость теплая погода – по пути наставник говорил, что осень в этом году поздняя.

Но когда мы вошли в Грёнер, безмолвие и пустота стали еще ощутимее. Тишина лишь иногда прерывалась редкими криками разного скота.

Без возможности спросить дорогу даже отыскать старейшину оказалось сложной задачей. Наш отряд остановился посреди одной из улиц. И пока мы размышляли, как быть, а наставник стоял в ожидании дельных предложений, раздался яростный стук, от которого калитка ограды ближайшего дома затряслась, будто на нее обрушилось землетрясение.

– Эй! Есть кто-нибудь живой?! – Доски жалобно заскрипели, когда Коэн пнул калитку ногой. – Где у вас тут старейшина живет? Немедленно отвечайте! Ай!.. – Див вскрикнул, обхватив голову руками.

– Что я говорил насчет здешних людей? Решил всех перепугать? – Норкросс, бесцеремонно отвесивший теневому тумака, теперь гневно глядел на даэва.

– Как испугаешь того, кого нет? Они ведь все попрятались. А так кто-то услышит да выйдет.

Учитель тяжело вздохнул, возводя глаза к небу. Казалось, даже ветер, гуляющий по улицам, засвистел сильнее.

– Ладно, поступим так, – произнес наконец наставник. – Сначала найдем место для лагеря. Вскоре любопытство возьмет верх, и кто-нибудь наверняка сам к нам выйдет. Когда мы спускались, была видна поляна неподалеку от погоста. Думаю, это место подойдет как нельзя лучше. – На этих словах Норкросс направился в сторону кладбища.

Поляна, как и улицы, будто пылала огнем. Светлые, не привыкшие к подобному зрелищу, ворошили опавшую листву ногами. Кто-то собрал охапку и подкинул в воздух. В Исонии всегда царило жаркое лето, которое сменялось лишь сезоном дождей.

Винсент завороженно глядел на кружащиеся листья, которых на лужайке оказалось особенно много. На островах Рухх как таковая осень не наступала. Его реакция была понятна.

Пока мы осматривались, солнце начало клониться к закату, а температура – стремительно опускаться. Изучив лачугу на краю поляны, мы поняли, что для проживания она точно непригодна. Иначе не исключен вариант, что проснешься ночью от того, что крыша свалится на голову.

Мы с Флёр, не сговариваясь, установили палатку одними из первых. Освободившись, я решила осмотреться и сразу направилась к обветшалой постройке. Обойдя лачугу, остановилась, разглядывая погост, что начинался почти сразу за ней. Вблизи стало ясно, что столбы – это бывшие деревья, у которых срубили верхушки на расстоянии двух-трех метров от земли, убрали ветки и даже счистили кору. Столбы обвивала колючая пожухлая лоза, которая местами приобрела насыщенный фиолетовый оттенок. Растение поднималось и вилось вокруг перекошенных лиц, вырезанных в древесине. Лиц несимметричных, уродливых, с неестественным разрезом рта от уха до уха, выпученными глазами или вообще отсутствующими веками, отчего глазное яблоко едва ли не вываливалось из глазниц. Будто каждый лик старались изобразить ужаснее предыдущего. Наверное, так и было. На самом ближайшем ко мне столбе было вырезано лицо с распахнутым ртом. В древесине сделали глубокое отверстие, куда теперь заползло несколько лоз, так что казалось, будто они растут прямо из глотки.

– Местные верят, что духи их предков отпугивают скверну и монстров, – раздался холодный равнодушный голос Калмы Григори. Ее лицо, как всегда, покрывали темные ломаные линии, нарисованные сурьмой. – Но как мертвецы вообще могут кого-то спасти? – В ее словах не слышалось насмешки, которую я ощутила в эмоциях девушки.

Она развернулась, отходя к поляне, на которой одна за другой постепенно появлялись острые козырьки палаток. Каждая предназначалась для двух даэвов. Соседство должно было уменьшить количество вещей, взятых с собой в дорогу. Если я несла палатку, то Флёр – съестные припасы, на которых мы должны прожить несколько дней, не тратя времени на поиск пищи.

Я вновь обратила взор к погосту. Несмотря на, мягко говоря, отталкивающий вид, здесь совсем не чувствовалось энергии Серого мира. Обычно подобные места так или иначе копили в себе теневую силу, которую привлекали сильные эмоции живых. Поэтому, увидев кладбище, я изначально полагала, что именно с ним будет связана наша охота. Но теперь у меня закрались сомнения.

Почему захоронения в Грёнере не копили энергии тьмы, оставалось загадкой.

Вернувшись к палаткам, я вновь осмотрелась, теперь окончательно понимая, почему старшие ученики, возвращаясь в Академию Снов, выглядели словно бродяги. После недели жизни в лесу мы едва ли вернемся в лучшем виде…