Кровь и Плен

Калма, помедлив и окинув меня холодным взглядом, крутанулась на пятке и пошла прочь, исчезая из исходившего от огня пламенного сияния. Ее темная фигура скрылась среди силуэтов деревьев. На небосводе, утопая в облаках, едва проглядывал тонкий серп луны.

– Кажется, глава Северного ордена подавал прошение королю насчет школ… – морщась, будто выкапывая информацию из самых глубин памяти, неуверенно нарушил тишину Илос. Все это время он молчал и, сложив руки на груди, клевал носом, едва не засыпая, а заинтересовался происходящим лишь после чуть не разгоревшейся ссоры.

– Подавал. Но прежний король был слишком стар, чтобы менять мир, а новый слишком молод и глуп. – Чуть помолчав, Блез кинул палку в огонь и добавил: – Впрочем, не всегда глупость лечится временем.

– Ну, все равно прямо сейчас мы ничего не можем поделать с их страхом и суевериями. – В глазах Илоса, казалось, все выглядело предельно просто. – Иногда бездействие лучше всего, – задумчиво продолжил он. – Может, нам тогда и делать ничего не придется?

– Ага, конечно, – хмыкнул Блез. – Просто скажи, что тебе лень поднять задницу с этого бревна.

– И это тоже, – ничуть не оскорбившись, тем же сонным тоном отозвался парень.

Прошел час, прежде чем все разошлись по палаткам. Я некоторое время помедлила перед тем, как забраться внутрь.

Флёр успела снять мантию, оставшись в одной нижней рубашке.

Дэва, ловко перебирая пряди, стала собирать волосы в короткую косу.

В эту охоту я взяла с собой опиум с примесью трав, которые уменьшали привыкание к вредному веществу. Опиум делал сон глубоким. Он помогал управлять снами, порой прогонять кошмары, но если последнего не получалось, по крайней мере, они не брали надо мной верх, заставляя метаться в постели.

Но все же с опиумом, несмотря на травы, следовало быть осторожнее, поэтому я старалась использовать его лишь в ситуациях, когда иного выбора не оставалось.

Приняв снотворное, я легла. Флёр накрыла тканью сферу с глимой, которая была размером не больше куриного яйца. Света она давала мало, но в самый раз для того, чтобы развеять полутьму палатки.

Вскоре веки отяжелели, как и все тело. Я будто проваливалась в трясину. Мне никогда не нравилось действие опиума. Оно словно поглощало тебя целиком, и зачастую сон почти невозможно было отделить от реальности. Последние полгода я тщательно работала над тем, чтобы во время сна сдерживать внешнее проявление своих кошмаров. Охота в Турисе была не последней, и я прекрасно это понимала. Свою слабость следовало скрывать. Долорес всегда утверждала, что непременно найдутся те, что пожелают ею воспользоваться.

Открыв глаза, я первое время не могла собрать мысли воедино. Меня что-то встревожило, но я не могла понять, что именно. Послышался тихий смех, который сначала показался отголосками сна. В последнее время череда кошмаров сменялась обычной темнотой, в которой звучал едва различимый смех. Он, разносящийся эхом, был настолько тихим, что порою превращался в гул. Но он успокаивал. Ночи глухой темноты были самыми мирными.

Действие опиума не прошло до конца, поэтому слабость в руках и ногах никак не желала уходить, но и вновь уснуть я уже не могла.

Приподнявшись, я тряхнула головой, прогоняя остатки сновидения. Аккуратно встала, стараясь не разбудить Флёр, которая свернулась под покрывалом. Взяв мантию с собой, я вышла на улицу, накидывая ее на плечи.

Прохладный воздух коснулся тела, вызывая волну дрожи. Я сощурилась, удивившись, что огонь в центре поляны до сих пор горел. Кто-то сидел у костра, но из-за нескольких палаток на пути лиц было не видно.

Немного подумав, я направилась к пламени.

Одним из ютившихся у костра оказался Блез.

Див заметил меня практически сразу. Подняв голову, он замер. Блез будто удивился моему появлению и в то же время отнесся с пониманием, словно так и должно быть. Выразительный взор дива скользнул в сторону, на неизвестного, сидевшего напротив. Из-за палатки, преграждавшей путь, я видела только часть его плеча.

Отчего-то сердце подскочило к горлу. Дар взбунтовался, на уровне инстинктов реагируя на чужие чувства. Только теперь я поняла, что именно сила пробудила меня ото сна.

Повисла тишина, где-то в лесу громко ухнула сова. Я завороженно сделала несколько шагов, приближаясь к костру. В тот же миг сидевший напротив Блеза див обернулся – белые волосы, отросшие уже ниже плеч, озолотились светом пламени. Светлые глаза, блеск которых был подобен сиянию звезд на ночном небе, устремились ко мне. Уголки губ приподнялись, складываясь в знакомую полуулыбку.

Меня окутало тепло. Жар овладел телом.

«Это мои эмоции? Или чужие? Почему они такие яркие?» – пронеслись в сознании беспорядочные мысли. Давно чувства не ослепляли меня. Ни свои, ни чужие.

Люций изменился. Его лицо с изящными чертами и бледной кожей осталось все тем же, но в то же время едва заметные перемены не давали отвести взгляд. Див казался еще более дерзким и своевольным и даже смотрел иначе.

Меч в черных, расшитых серебряными нитями ножнах лежал у его ноги.