Кровь и плоть

Боюсь, что тут мы пока не можем что-либо предпринять, разве что молить Бога, чтобы он продолжал сопротивляться давлению слева и по-прежнему придерживался Центристской позиции. Он безусловно не заинтересован в том, чтобы передать власть и богатство народным массам — так же, как и прочие шейхи. Но они постоянно балансируют над пропастью. Как долго это будет удаваться — можно только гадать, — Бен Эзра повернулся к Ешневу, — У вас есть еще какая-нибудь информация — особенно касающаяся начального периода войны?

— Весьма скудная. Связь теперь дается с большим трудом. Перед самым конфликтом Аль Фея отозвали на родину, и он до сих пор там. Нам стало известно, что он возглавил комитет помощи нефтедобывающим странам, но реальные нити находятся в руках министров иностранных дел этих государств, а они осторожничают, отделяя экспорт нефти как орудие политического давления от свободной продажи. Во внутренней политике они стараются не выпячивать вопрос о прибылях. Новая линия получила название «Нефть за справедливость».

— Каково ваше мнение относительно возможности нашего влияния на нефтяную политику? — поинтересовался Гаррис.

— На первых порах такая возможность весьма незначительна, — ответил Ешнев. — Возможно, позднее они поймут, что сокращение производства и даже крах мировой экономики приведет только к потерям их собственных капиталовложений. Мне кажется, Аль Фей, так же как принц Фейяд, это понимает и именно поэтому предпочел возглавить комитет, а не заниматься политикой. Будучи вне политики, он волен вести переговоры с обеими враждующими сторонами.

— Где находится его семья? — полюбопытствовал Бен Эзра.

— Жена и сыновья все еще в Бейруте. Там же и бывшая жена с дочерью.

— Той, что училась в Швейцарии?

— Да.

— Это уже не соответствует действительности, — впервые открыл рот агент ФБР. — Младшая дочь Аль Фея Лейла три дня назад вылетела в Рим вместе с еще одной девушкой и молодым человеком.

Ешнев был поражен.

— Как вам удалось добыть эти сведения?

Этот молодой человек, — улыбнулся Смит, — уже много лет состоит у нас на службе. В свое время он попался на махинациях с наркотиками во Вьетнаме, а в последнеевремя перебрался на Ближний Восток. Когда-то он был связан с мафией, а, теперь работает на Али Ясфира.

— Какое отношение к этому имеет Али Ясфир? — спросил старый генерал.

— Мы как раз этим занимаемся. Уже есть кое-какая информация. Весной девушка бросила колледж и примкнула к палестинским партизанам. Она провела три месяца в учебном лагаре в горах, а после этого по неизвестным причинам, целое лето находилась дома, уматери. Потом с ней связался этот человек, и менее чем через три дня они улетели в Рим.

— Наша разведка располагает этими сведениями? — спросил Ешнев.

— Да. Я лично передал информацию, как только она поступила.

— И они все еще там?

— Не знаю, — ответил Смит. — В аэропорту они разделились. Девушки сели в одно такси, а молодой человек вдругое. Наш римский агент мог преследовать только одну машину и выбрал мужчину.

— Он по-прежнему в Риме?

— Да — в морге. Два часа спустя он пал, по мнению полиции, от рук гангстеров. Возможно. Мафия терпеть не может уступать своих людей соперникам.

— Необходимо установить местонахождение девушки, — сказал Бен Эзра.

— Я дам поручение своим сотрудникам, — пообещал Ешнев, вставая. — Ну, кажется, все, джентльмены. Если только у вас не осталось других тем для обсуждения.

Американцы переглянулись. Встреча подошла к концу. Все встали и обменялись рукопожатиями. Полковник Уэйнгрин с Гаррисом держались со старым генералом весьма официально; отношение Смита было несколько иным.

— Знаете что, генерал, — сказал он, наморщив лоб, — вы абсолютно правы. Жаль, что немногие к вам прислушиваются.

— Спасибо, мистер Смит. Мне тоже очень жаль.

— У вас есть моя визитная карточка. Позвоните, если я смогу быть чем-нибудь полезен.

— Еще раз спасибо.

Американцы покинули комнату совещаний. Два израильиских генерала посмотрели друг на друга.

— Ну, и что ты об этом думаешь, Исайя? — спросил Ешнев.

Старик пожал плечами.

— Ты говоришь на идиш, Лев?

— Нет. Я сабра[6] и никогда его не учил.

— Есть поговорка — наверное, она родилась в России или Польше времен погромов. «Швер цу зан а жид».

— И что это значит?

— «Нелегко быть евреем».

КНИГА ТРЕТЬЯ

Конец осени 1973 г.

ГЛАВА I

Дик Кэрридж осторожно постучал в дверь спальни Бейдра. Послышался приглушенный голос:

— Войдите.

Дик открыл дверь, и его на мгновение ослепило утреннее солнце Швейцарии, которое так и било в окно с раздвинутыми шторами. Бейдр работал, сидя за письменным столом спиной к окну, поэтому Дик не мог разобрать выражения его лица.

— Да? — спросил Бейдр.

— Французы пришли, сэр.

Бейдр бросил взгляд на часы.

— Что-то они раньше времени.

— Не любят рисковать. Видимо, боялись, что их обскачут.

Бейдр улыбнулся.

— Это прекрасная отличительная черта французов. На них всегда можно положиться. Причем за другими они не признают таких же достоинств.

— Что им передать?

— Пусть подождут. — Бейдр протянул Дику папку с документами. — Что вам известно вот об этом?