Кровь и сахар

Стоило мне встать, как Грэм развернулся и бросился из таверны с такой скоростью, какую только позволяли развить его полные ноги. Зал таверны был теперь заполнен людьми, которые до этого пили в саду, и мне потребовалось потратить немало времени, проталкиваясь к выходу. Наконец я выбрался наружу и увидел Грэма, спешащего прочь по погруженной во тьму Хай-стрит. Проклиная свою раненую ногу, я поспешил за ним.

На улице было полно гуляк, а на общинных землях цыгане разбили лагерь и плясали вокруг костра. Некоторые из них пытались преградить мне путь, подсовывая под нос вереск и языческие талисманы удачи. Я звал Грэма, но он не оборачивался.

Он приближался к концу деревни, где домов становилось меньше, пока они не исчезали совсем. Дорога вела в Лондон – желтоватая полоса прорезала погруженное во тьму поле. Я снова выкрикнул его имя. На этот раз он обернулся, а потом сразу перешел на бег – бежал вперевалку, сойдя с дороги, через поле.

Я снова выругался, не понимая, чего он боится.

– Я только хочу с вами поговорить, – закричал я.

Луна зашла за тучу, и я потерял его из виду. На территории в этих местах строилось много новых домов. Покрытые грязью участки между зданиями представляли собой будущие широкие улицы и площади. В целом место напоминало город после войны.

Луна снова вышла из-за туч, и я заметил Грэма, спешившего по участку между серыми стенами двух недостроенных домов. Я обеспокоенно огляделся. Пистолет и меч я оставил дома – я всегда так делал, когда шел на работу в Уайтхолл, – а эти поля пользовались дурной славой из-за воров. Но меня влекла за собой паника Моисея Грэма. Теперь, как и на похоронах Тэда, он вел себя как человек, которому есть что скрывать.

Глава двадцать девятая

Участок был опасным, со множеством скрытых препятствий: кирпичи, спутавшиеся растения, разбитые плитки. Лунный свет озарял дорожки, которые вскоре станут прямыми проспектами и серпообразными улицами, пронзал пустые окна торчащих, как зубы, домов.

– Мистер Грэм! – крикнул я. – Не бойтесь!

До меня доносились только тихая музыка и смех из одной из таверн. Время от времени карета или телега с грохотом проезжала по дороге Лондон – Марилебон. Я добрался до места, где в последний раз видел Моисея Грэма, пробегавшего между двумя недостроенными особняками.

Я услышал тихий шорох камней и резко развернулся. Похоже, он доносился из одного из самых больших домов, вероятно, будущего особняка маркиза или герцога. Я подошел к нему, с опаской оглядываясь вокруг, и поднялся по ступеням. Внутри было темно, как в склепе. Я постарался подавить нехорошие предчувствия, которые вызывало это место.

– Мистер Грэм? Я не доставлю вам неприятностей. Обещаю.

Тишина. Я прокрался в глубь дома, напрягая зрение. Мне удалось рассмотреть парадную лестницу и наполовину уложенный мраморный пол. Над хаосом возвышались леса и столярные верстаки. Я услышал слабый шорох в дальнем конце холла и быстро направился к тому месту. Я обогнул леса, и тут что-то юркнуло по полу – яркая цветная полоса в темноте. Жуткий нечеловеческий крик пронзил ночной воздух. Лиса.

Когда эхо стихло, я уловил еще один звук: слабое потрескивание, повторяющееся с определенными интервалами, словно кто-то пытался бесшумно идти по заваленному мусором полу. Я определил, откуда идут эти звуки, и стал вглядываться в одну из погруженных во тьму комнат, отходящих от холла.

– Мистер Грэм?

Я прошел дальше в комнату и услышал звук шагов. Я инстинктивно отступил, когда что-то тяжелое разрезало воздух перед моим лицом. Удар пришелся мне по руке, но вышел слабым. Я схватил палку прежде, чем нападавший смог снова меня ударить, и развернул его, чтобы прижать к стене. Это оказалось совсем нетрудно. Нападавший был большим, неповоротливым и слабым. Моисей Грэм.

Его взгляд в лунном свете казался диким, парик свалился в пылу борьбы.

– Пожалуйста, не бейте меня, сэр! – закричал он. – Я никогда не хотел причинить вам зло.

– Вы пытались ударить меня палкой по голове.

– Я только хотел сбить вас с ног, чтобы я мог убежать.

– Зачем? Я не понимаю, почему вы от меня убегали.

– Разве вы не слышали, что я говорил на похоронах Арчера? Я в опасности. И мистер Прудлок. Если наш враг узнает, что мы с вами разговаривали, вы тоже будете в опасности.

Я вспомнил Эфраима Прудлока, которого видел на похоронах, – помощника Моисея Грэма в вопросах искусства и аболиционизма. Я сомневался, что их страх связан с рисованием акварелью.

– Все дело в «Темном ангеле», да? Пожалуйста, расскажите мне, что вам известно. Если я из-за этой информации и окажусь в опасности, то все равно готов рискнуть.

Его глаза бегали в темноте. От волнения он стал говорить громче:

– Мы тоже так думали в самом начале. Но мы не знали, как далеко они готовы зайти.

– Вы и Таддеус Арчер?

– И мистер Прудлок. Мы трое узнали о «Темном ангеле». – Грэм смотрел на меня, покусывая губы. – Вы не видели его? Мистера Прудлока.

– Вы не знаете, где он?