Кровь и свет Галагара

Весть о бесславной гибели чернородного самозванца распространилась в войсках Цли и стремительно, словно радуга по небосводу с пришествием солнца, перекинулась на крианскую сторону.

Войска сошлись и перемешались, но не для кровавой битвы, а для взаимных поздравлений с установлением вечного мира. Обменивались оружием и гавардами, делились едой, саркаром и рабадой. Братские союзы и брачные сговоры положили в тот день начало многочисленным славным семействам, обреченным на процветание вопреки всему, что еще разделяло земли Галагара. Даже в похоронах погибших крианских воинов участвовали цлияне, разделяя скорбь и тем вернее убивая в сердцах враждебность. И воды Асиалы благосклонно принимали крианские клузы.

Весь день и всю ночь продолжалось ликование и только наутро арфанги начали разводить войска, и криане отправились восвояси далеким северным путем. Многие, впрочем, соединившись в небольшие отряды с теми цлиянами, кто этого пожелал, по воле своих государей пошли в Корлоган, а оттуда — в низовья Кора, где предстояло освоить новые земли, проложив дорогу в непролазной чащобе, и заложить город, коему суждено было стать живым знамением дружественного союза.

Шан Цвар в сопровождении поспешившей к нему свиты по приглашению Ур Фты прибыл в Айзур, где задержался на несколько дней и откуда рассылал с посланцами необходимые распоряжения.

Повернул в цлиянскую столицу и Дац Дар Среброволосый, которого добрые вести настигли уже в дороге. Не отказался погостить в Айзуре и вождь абаитов Ажайла со своим небольшим доблестным отрядом. Несмотря на их причудливую внешность, жителей Тудутры принимали радушно как честных агаров, чем они очень гордились, не переставая искренне удивляться всему, что видели в Галагаре.

Подоспевшие на подмогу своим воины Ивора и Глиона, а затем отряды из Междуморья, из Саина и Миглы, были несказанно удивлены и обрадованы. Ведь они ожидали жестокой битвы, а попали на светлый праздник всеобщего примирения.

Несколько дней продолжались пиршества, игры, дружеские соревнования и любовные забавы в Айзуре. Но пришла пора и для трудных дел и печальных расставаний.

На рассвете собрались в покоях царского дворца Ур Фта, Шан Цвар, Дац Дар Среброволосый, Ажайла, а вместе с ними все приближенные и советники, включая Трацара Чудесного, славного Нодаля, советника Од Лата и, конечно, невидимого Кин Лакка.

Прежде других предстал высокому совету айзурец Нирст Фо, славный отец безвестно пропавшего сына. Он сообщил о своем решении отправиться в Саркат через Сакларский перевал, а оттуда — на Черные Копи, чтобы отыскать хоть какой-нибудь след своего Фо Глы, и просил возможного содействия.

Посовещавшись с Ур Фтою, Шан Цвар огласил свое решение по этому делу. Он назначил Нирста Фо, неплохо владевшего крианским наречием, своим посланником, выдал ему давно приготовленную грамоту для передачи коменданту казарм на Черных Копях, жаловал обомлевшего старика длиннополым золоченым утаном с черными саркатскими алазарами на груди и спине, да к тому же своей дармовщиной — золотым овальным подвеском, по предъявлении коего Нирсту Фо на всем пути к Черным Копям и обратно полагались бесплатно приют, пропитание и всяческая подмога.

После того, как новоявленный посланник в сопровождении приданных ему витязей свиты удалился, Шан Цвар и сам распрощался со всеми, подтвердив свою верность взаимным обязательствам, связавшим его с Ур Фтою, Дац Даром и Ажайлой. Затем он покинул дворец и в легких санях с запряженною в них шестеркой гавардов умчался на север, намереваясь до возвращения в Саркат побывать в Корлогане и портовой Эсбе.

Вслед за ним поднялся Дац Дар. Он торжественно молвил:

— То, что мне стало известно о подземом мире, исполненном благородного величия и животворной премудрости; то, что открылось в обстоятельствах последней зимы, приведших отважного цлиянского царевича к прозрению и победе — все это заставляет меня сложить к подножию айзурского престола свою власть над Миргалией, отказаться от царского своеволия во всяком деле и ждать советов и указаний.

— В управлении государством я все еще не успел себя проявить, — скромно ответил Ур Фта. — И кто знает? Быть может, мне самому придется искать твоих советов и указаний, благородный Дац Дар.

— Я с радостью и откровенно изложу тебе свое мнение по любому случаю, — сказал на это миргалец, — но от того, чтобы давать тебе указания, уволь, великий царь! Отныне ты не должен их принимать от кого бы то ни было из агаров. На твои плечи легло тяжкое бремя ответственности. Отказываться от принятия последних решений и раздачи приказов с требованием непререкаемого их исполнения — означало бы перекладывать эту ответственность на чужие плечи.