Кровь и свет Галагара

Тут он произнес в точности те слова, которые я уже приводил в самом начале, и продолжал:

— Кстати, вот вам и вторая причина. Если я опоздаю и упущу момент перехода в верхнем сегменте спирали, возможность повторения экспедиции с хорошими шансами проникнуть в экзосмос повторится примерно через сорок лет. Так что времени у меня осталось только на то, чтобы молча отправиться в путь и попытаться самостоятельно достичь цели. Мне некогда добиваться признания своего открытия. И если бы не наша встреча, мои галагарские рукописи разделили бы избранную мной неопределенную судьбу.

Таковы были последние слова Конрада Линца. Он обнял меня на прощанье, и мне показалось, что в глазах его блеснули вдруг навернувшиеся слезы.

На третий день своего пребывания в Дубровнике я вновь посетил пристань возле аквариума и, не обнаружив яхты «Христофор Колумб», понял, что плавание Конрада Линца началось.

Началось и мое путешествие в загадочный простор экзосмоса, а теперь начнется и ваше. Но прежде чем погрузиться в книгу «Кровь и свет Галагара», прочтите, как в свое время поступил и я, вскрыв упомянутый конверт, инструкцию Конрада Линца, которая приводится здесь с существенными сокращениями, вызванными нежеланием утомлять вас некоторыми деталями чисто специального свойства. Конечно, она не дает ответа на все вопросы, и то, например, из какого источника Линц получил сведения, цитаты, большие фрагменты и целые произведения разных жанров, имеющие непосредственное отношение к Галагару, остается загадкой. Ведь он только собирался туда отправиться и, если верить его словам, никогда прежде там не бывал. На этот счет можно строить множество предположений и более или менее стройных гипотез. Но это я предоставляю вам, ибо решил говорить здесь только о том, что доподлинно знаю, о том, что было на самом деле, оставив игру воображения до следующего раза.

Вместо инструкции

1. Быть может, главная трудность из тех, с которыми вы столкнетесь, заключается в том, что галагарские рукописи не содержат в себе ни одного цельного произведения, если не считать тех, что написаны в поэтических жанрах (главным образом, это клидли, записи сладострастных песнопений, сопровождающих одноименный любовный ритуал, и придворные или простонародные эрпаралы). Не только ради того, чтобы приободрить вас, но с полной ответственностью и знанием дела заверяю, что из этого вороха можно выудить как минимум три, а может быть, и четыре книги. Одна из них по форме должна представлять собой причудливый образец обрамленной прозы, нечто вроде сказок «Тысячи и одной ночи» или «Декамерона» Боккаччо, а остальные (две или три) могут быть построены каждая на основе вполне самостоятельной цельной фабулы.

Настоятельно вам рекомендую в первую очередь восстановить повествование о героических событиях так называемых «времен гибели двартов». Название для этой книги, как и для остальных, если вы справитесь с ними, придумайте сами. Полагаю, эта задача не только не покажется трудной, но и доставит вам удовольствие.

Значительно более мудреным представляется вопрос о выборе лица, ведущего повествование. Мне кажется, лучше всего остановиться на образе сказителя из агаров, который как бы обращается к человеку, никогда в Галагаре не бывавшему. Несколько отступлений, соответствующих такой диспозиции, вы найдете кое-где в рукописях и должны принять во внимание, что отступления эти написаны лично мной, впрочем написаны в истинно галагарском духе. Практически все остальные тексты — всего лишь запись со слов или результат поспешного переписывания с последующим переводом.

2. Вы должны знать, приступая к решению своей задачи, что огромную часть работы я уже проделал, переведя доступные мне тексты на ряд европейских языков. Вы — надеюсь, с облегчением — обнаружите, что большая часть фрагментов и поэтических произведений (последние — в виде подстрочника) переведены на французский, английский и русский.

О языке оригинала вам достаточно знать следующее. На слух я овладел цлиянским наречием, об остальных составив себе представление лишь по отдельным словам. Письменность в Галагаре — единая. Это одно из указаний на тот период в его древней истории, когда не существовало разделения на племена, наречия и царства, и в этом же — одно из условий, способствовавших его объединению во времена гибели двартов. Мне известно, как началось, но не известно, каким образом (то есть с преобладанием какого наречия) завершилось восстановление единого устного галагарского языка, поскольку о временах этого восстановления я узнал уже только из письменных источников.

Галагарская письменность называется словом, которому лучше всего соответствует французское «feuillage», поскольку означает не только множество листьев, но и составленный из листьев орнамент. В русском не найти более подходящего слова, чем «листва». Знаки этой письменности и в самом деле напоминают различно ориентированные на плоскости листья экзотических (по-видимому, галагарских) растений.