Кровь и железо

Глокта тяжело дышал, пробираясь обратно по коридору.

Вдох, выдох. Спокойно. Он не ожидал, что покинет эту комнату живым. А теперь оказалось, что я вращаюсь во влиятельных кругах. Личное задание от архилектора, выбить признание в государственной измене у одного из самых доверенных чиновников Союза. Самые что ни на есть влиятельные круги, но надолго ли. Почему я? Из-за результатов? Или потому что меня никто не хватится?

— Приношу свои извинения за все сегодняшние задержки. В самом деле, тут словно бордель, все входят и выходят. — Реус изогнул распухшие и потрескавшиеся губы в печальной улыбке. Улыбаться в такое время — он просто изумителен. Но всему должен быть конец. — Давайте по-честному, Реус. Никто не придет к вам на помощь. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Вы сознаетесь. У вас есть только один выбор — когда вы это сделаете, и в каком будешь состоянии. Право, если станете тянуть время, то ничего не добьётесь. Кроме боли. А её у нас для вас предостаточно.

Сложно было прочесть выражение окровавленного лица Реуса, но его плечи поникли. Он обмакнул ручку в чернила дрожащей рукой, и слегка наклонным почерком написал своё имя внизу бумаги с признанием. Я снова победил. Моя нога болит меньше? Мне вернулись мои зубы? Это помогло мне уничтожить этого человека, которого я когда-то называл другом? Тогда зачем я делаю это? Единственным ответом был скрип кончика пера по бумаге.

— Прекрасно, — сказал Глокта. Практик Иней перевернул документ. — А это список ваших сообщников? — Он лениво просмотрел имена. Горстка младших торговцев шелком, три капитана кораблей, офицер городской стражи, пара младших таможенных чиновников. И в самом деле, скучный рецепт. Посмотрим, удастся ли нам приправить его специями. Глокта повернул лист обратно и толкнул назад через стол. — Реус, добавьте в список имя Сеппа дан Тойфеля.

Толстяк выглядел озадаченно.

— Мастера-распорядителя монетного двора? — промямлил он своими толстыми губами.

— Его самого.

— Но я никогда с ним не встречался.

— И что? — бросил Глокта. — Делайте, как я говорю. — Реус помедлил, слегка открыв рот. — Пиши, жирная свинья. — Практик Иней хрустнул костяшками пальцев.

Реус облизал губы.

— Сепп… дан… Тойфель, — бубнил он себе поднос, выводя буквы.

— Прекрасно. — Глокта аккуратно закрыл крышку ящика со своими ужасными, прекрасными инструментами. — Рад за нас обоих, что это нам сегодня не понадобится.

Иней захлопнул наручники на запястьях узника, поднял его на ноги и повёл к двери в задней части комнаты.

— Что теперь? — крикнул Реус через плечо.

— Инглия, Реус, Инглия. Не забудьте упаковать что-нибудь тёплое. — Дверь за ним закрылась. Глокта посмотрел на список имён в своих руках. Сепп дан Тойфель был в самом низу. Одно имя. Выглядит как любое другое. Тойфель. Всего лишь ещё одно имя. Но какое опасное.

Секутор ждал снаружи в коридоре, как обычно улыбаясь.

— Отправить толстяка в канал?

— Нет, Секутор. Отправь его следующим кораблём в Инглию.

— Вы сегодня в милосердном настроении, инквизитор.

Глокта фыркнул.

— Милостью был бы канал. Этот свин и шести недель на Севере не протянет. Забудь его. Сегодня надо арестовать Сеппа дан Тойфеля.

Секутор поднял брови.

— Это не тот ли, который мастер-распорядитель монетного двора?

— Он самый. Согласно недвусмысленным приказам его высокопреосвященства архилектора. Похоже, он брал деньги у торговцев шёлком.

— О, как не стыдно.

— Отправляемся, как только стемнеет. Скажи Инею, чтобы был готов.

Тощий практик кивнул, его длинные волосы закачались. Глокта повернулся и захромал по коридору, стукая тростью по грязным плиткам; его левая нога горела огнём.

Зачем я это делаю? Снова спрашивал он себя.

Зачем я это делаю?

Никакого выбора

Логен проснулся, болезненно дёрнувшись. Он лежал в неудобной позе: шея вывернута на чём-то жёстком, колени притянуты к груди. Он чуть приоткрыл глаза. Всё было как в тумане, и темно, но откуда-то шёл слабый свет. Свет сквозь снег.