Кровь и железо

Но в Карлеоне он был молод и силён, и позади него шли друзья. Теперь он был слаб, голоден и совершенно одинок. Он убил Шаму Бессердечного длинным, ужасно острым мечом. Логен посмотрел на свой нож. Этот, может, и хорош, но отомстить с таким не получится. И в любом случае, кто станет петь песни? У шанка плохие голоса и скудное воображение, если они вообще узнают вонючего оборванца, замотанного в одеяло, после того, как утыкают его стрелами. Пожалуй, месть может и подождать, по крайней мере до тех пор, покуда он не отыщет меч побольше. В конце концов, надо быть реалистом.

Значит, на юг[15], и стать странником. Для человека с его навыками работа всегда найдётся. Тяжёлая работа, наверное, и тёмная, но это все равно работа. Стоило признать, в этом было что-то привлекательное. Не отвечать ни за кого, кроме самого себя, поскольку его решения не будут иметь большого значения, и ничья жизнь или смерть не будет от них зависеть. У него имелись враги на юге, это факт. Но Девять Смертей и раньше разбирался с врагами.

Он снова сплюнул. Подумал, что теперь, когда во рту хватает слюны, можно использовать её по назначению. Это практически всё, что у него осталось — слюна, старый котелок, и несколько вонючих обрывков одеяла. Умереть на севере или жить на юге. Всё сводилось к этому, а значит, выбора не было.

Просто продолжаешь жить. Логен всегда так поступал. Этим и приходится заниматься выжившим, заслуживаешь ты жить или нет. Мёртвых вспоминаешь, как можешь. Говоришь им какие-то слова. А потом продолжаешь жить и надеешься на лучшее. Логен сделал долгий холодный вдох и выдохнул.

— Прощайте, друзья, — пробормотал он. — Прощайте. — Потом закинул сумку на плечо, повернулся и начал пробираться по глубокому снегу. Вниз, на юг, с гор.

Всё ещё шёл дождь. Слабый дождик покрывал всё холодной росой, собирался на ветвях, на листьях, на иголках и капал вниз крупными каплями, которые насквозь проникали через мокрую одежду Логена до самой мокрой кожи.

Он спокойно и тихо сидел на корточках в мокрых кустах. Вода текла по лицу, лезвие ножа блестело от влаги. Логен чувствовал огромное движение леса, слышал все его тысячи звуков. Шуршание бессчётных насекомых, слепой бег кротов, робкий шелест оленей, медленную пульсация сока в старых стволах деревьев. Всё живое в лесу искало себе пищу, и Логен был таким же. Он сосредоточился на животном неподалёку, которое осторожно двигалось по лесу справа. Вкусное. Лес притих, за исключением бесконечных капель воды с веток. Мир сжался до Логена и его следующей трапезы.

Решив, что зверь уже достаточно близко, Логен бросился и повалил его на мокрую землю. Молодой олень. Он дёргался и сопротивлялся, но Логен был сильным и быстрым — ударил оленя ножом в шею и перерубил горло. Горячая кровь потекла из раны по рукам Логена[16], на мокрую землю.

Он поднял тушу и закинул на плечи. Получится неплохая похлёбка, особенно если добавить немного грибов. Очень хорошая. А поев, он спросит совета у духов. Их советы довольно бесполезны, но компания будет приятной.

Когда он добрался до своего лагеря, уже близился закат. Укрытие было под стать такому герою, как Логен — два больших шеста поддерживали кучу мокрых веток над ямой в грязи. И всё же там было почти сухо, да и дождь прекратился. Сегодня у него будет костёр. Прошло уже много времени с тех пор, как у него было такое удовольствие. Костёр, да еще и свой.

Позднее, поев и отдохнув, Логен забил в трубку кусочек чагги[17]. Он нашел её несколько дней назад у основания дерева — большие влажные жёлтые пластины. Он отломил себе хороший кусок, но до сегодняшнего дня тот недостаточно высох, чтобы его можно было курить. А теперь Логен достал из огня горящую ветку, сунул в трубку и сильно вдыхал, пока гриб не занялся и не начал гореть, испуская знакомый сладковато-земляной запах.

Логен закашлялся, выдохнул бурый дым и уставился в мелькающие языки пламени. Его разум отправился в другое время, к другим кострам. Там ухмылялся Ищейка, и свет блестел на его заостренных зубах. Тул Дуру сидел напротив, огромный, как гора, и хохотал, как гром. И Форли Слабейший, с нервно бегающими глазами, всегда немного напуганный. Там был и Рудда[18] Тридуба, и Хардинг Молчун[19], который ничего не говорил. Он никогда ничего не говорил. Потому его и называли Молчуном.

Все они сидели там. Только на самом деле их там не было. Все они умерли, вернулись в грязь. Логен выбил трубку в костёр и убрал её. Всё желание покурить прошло. Его отец был прав. Никогда не стоит курить в одиночку.

Он отвернул крышку помятой фляжки, набрал полный рот и выплюнул фонтаном мелких брызг. Языки пламени взвились в холодный воздух. Логен вытер губы, наслаждаясь жгучим горьким вкусом. Потом откинулся на узловатый ствол сосны и стал ждать.

Прошло некоторое время, прежде чем они появились. Их было трое. Они тихо показались из пляшущих теней среди деревьев и медленно добрались до огня, принимая форму по мере того, как выходили на свет.

— Девятипалый, — сказал первый.

— Девятипалый, — сказал второй.