Кровь хищника

Когда наступила слякотная пора осени, у Хадии уже был готов вполне уютный и надежный дом. Пол и потолок, две стены каменные, а две других выложены из толстых жердин, обмазанных глиной, так что даже ветер из открытого лаза со стороны обрыва не проникает внутрь. В небольших «сенях» лежат припасенные на зиму дрова, к стенке загородки привязаны пучки душицы, ветки рябины и калины, коренья разных трав. В выемках стены хранятся орехи, черемуха и шиповник. В небольшом очаге горит огонь, и дымок от него тянется вверх, в специальное отверстие, сделанное для тяги. В чайнике на огне кипит вода, вплотную к огню на возвышении расположены нары, через маленькое оконце на стене из жердей свет падает на ложе из высушенных камышей. Хадия принесла с хутора много красной материи и нашила из нее кучу полезных вещей. Сделала матрац и подушки, набив их сухой травой, сшила занавеску на оконце. Жить в таком жилище, во всяком случае Хадие, привыкшей к суровому лесному быту, можно. Да к тому же в самом дальнем углу пещеры обнаружились две достаточно глубокие выемки, в которых можно было хранить запасы воды, в том числе и для купания ребенка. Вот только с охотой не слишком ладилось, а запасов мяса не было. Последние попытки Хадии подстрелить какую-нибудь дичь закончились неудачей, да к тому же все чаще стали вблизи появляться волки, расплодившиеся в этом году неимоверно. И хоть мысли о голоде продолжали тревожить очень сильно, на охоту Хадия ходить перестала: снежный покров становился все толще, да и сроки родов неумолимо приближались.

Первая волна схваток началась однажды утром, сразу же после пробуждения. А может быть, именно из-за них Хадия и проснулась, вскрикнув от резкой боли в пояснице. Едва только боль немного отпустила, Хадия еще раз проверила, все ли готово для родов: огонь в очаге есть, вода греется, пеленки и кашемировая шаль аккуратно свернуты, и нож прокален на огне, чтобы было чем отрезать пуповину. Не раз слышавшая от матери, как правильно принять ребенка, сделала все как положено.

Родилась девочка. Но прошло дней семь или восемь, и ребенок начал непрерывно плакать и просить есть. Хадия пробовала и массировать усохшие груди, и побольше пить чай, но молока не прибавилось. Тогда Хадия натолкла ореховых зерен, перемешала с хлебным мякишем, завернула во влажную тряпицу и сунула девочке в рот. Та, причмокивая, помурыжила соску и, успокоившись, уснула.

Однако без материнского молока ребенок просто погибнет, это ясно. Хадия мучительно искала выход из создавшейся ситуации и не могла придумать, как же пережить эту зиму. Если удастся, твердо решила молодая мать, весной она обязательно пойдет в Асанай, к людям, и там будь что будет. Только теперь до Хадии стало доходить, на какой риск она пошла, решившись провести с новорожденным младенцем зиму в этом каменном мешке…

Этим вечером, когда девочка спала, до слуха Хадии долетел какой-то невнятный шорох, словно кто-то еще появился в пещере. Насторожившись, Хадия на всякий случай приготовила ружье. Жилище вроде и крепкое, но мало ли что. А тревога за себя и малышку все нарастала, по мере того, как отчетливее становились непривычные и чуждые звуки. В какой-то момент Хадие показалось, что это было похоже на чье-то тяжелое и прерывистое дыхание. Или это у Хадии с головой стало что-то неладное от длительного одиночества? Но нет, она в ясном сознании. Действительно кто-то стонет, словно жалуется на боль!

Сняв жердину, отгораживающую вход, Хадия прошла в «сени», отодвинула большой камень, заслонявший выход, прошла несколько шагов и, наткнувшись на что-то большое, мягкое и волосатое, испуганно отскочила. Неужели же медведь?!

Заскочив обратно, Хадия придвинула на место камень и скрылась за оградой из жердей. Глаза постепенно привыкли к полутьме, и Хадия рассмотрела, что за оградой и в самом деле лежит и стонет медведь. Почему он вышел из берлоги в такое время? Как попал в пещеру?

Медведь, а вернее медведица, к тому же беременная, как успела рассмотреть Хадия, между тем стала поскуливать, рычать и кататься по земле. Видимо, у нее подошел крайний срок рожать, и она, возможно вспугнутая охотником, ушла из берлоги и в поисках пристанища провалилась в пещеру. Другого объяснения Хадие в голову не пришло.

Вернувшись на свою половину пещеры, Хадия попробовала перекусить и выпить черемухового чая. И пока жевала пресную лепешку и пила душистый чай, все чутко прислушивалась: что же происходит на «соседской» половине? А там медведица продолжала рычать и стонать, похоже, и в самом деле разродиться собралась.