Кровь хрустального цветка

– Ты какого рожна здесь делаешь? Видеть тебя не желаю! – Вдруг хмурю брови. – Ты что, видел, как я упала?

– Да, – отвечает Бейз, с дерзкой полуулыбкой скрестив руки на груди. – Болел за кучу дерьма.

Ну конечно.

– И я здесь, потому что моя работа – за тобой следить. – Он садится на корточки, пытаясь заглянуть в окошко. – А ты что делаешь?

Сдвигаюсь, загораживая ему обзор, и тереблю кончик своей косы.

– Ты, как и многие в этом замке, относишься к работе слишком серьезно. Может быть, тебе стоит взять выходной? Иди найди горничную, займись с ней… не знаю… чем-нибудь. Я все еще зла, что ты лгал мне последние пять лет, поэтому буду признательна, если ты оставишь меня в покое.

Бейз вскидывает бровь и принимается загибать пальцы.

– Во-первых, я извинился, что прибегнул к откровенной лжи, дабы побудить тебя обучиться самообороне. И во‐вторых, судя по моему весьма и весьма обширному опыту, такого рода реакция обычно означает, что ты замышляешь нехорошее.

Ну, тут Бейз не ошибся.

Он жестом приказывает мне сдвинуться, чем загоняет кол прямиком в мое любопытное сердце. Закатываю глаза и смещаюсь в сторону только потому, что все равно не смогу просидеть здесь весь день, охраняя на– ходку.

Бейз раздвигает куст и заглядывает в окно.

– Выглядит неинтересно.

– Ты издеваешься? – Отталкиваю Бейза и снова прижимаюсь носом к стеклу. – Выглядит как раз наоборот!

– Просто пыльная кладовая, – невозмутимо отзывается он.

– А судя по моему весьма и весьма обширному опыту, ты так говоришь только тогда, когда пытаешься что-то скрыть. – Бросаю на него косой взгляд. – Это сюда ведет запертая дверь? Та, что у подножия Каменного стебля?

Он поджимает губы и встает.

– Ты слишком наблюдательна, чтобы это шло тебе на пользу.

– Ну так что?

Бейз вздыхает и парой отрывистых движений отряхивает тунику.

– Нет, не сюда.

– Так… ты знаешь, куда ведет та дверь. – Морщу нос и возвращаюсь обратно к… да кто его знает к чему. – Интересно.

Молчание затягивается, и я, повернувшись, вижу Бейза на полпути через поле.

– Ты куда?!

Вскакиваю на ноги и бросаюсь за ним.

– Прочь! – кричит Бейз через плечо. – У этих вопросов есть шипы, Орлейт. Шипы, которые пустят тебе кровь.

– Я пускаю ее себе каждый день! – отзываюсь я на выдохе и бегу рядом трусцой, чтобы не отставать от его длинных, проворных шагов. – И я могу выдержать ответы. Через четыре недели мне уже двадцать один.

– Именно! – рычит Бейз и разворачивается так стремительно, что я врезаюсь ему в грудь и отшатываюсь, едва не потеряв равновесие. – Ты все еще дитя. Защищенное дитя, которое никогда не покидает земли.

Кровь стынет в жилах.

Эти слова наносят раны куда глубже тех, что на моих ладонях, и, судя по тому, как смягчается взгляд глаз цвета земли, Бейз тоже это понимает.

Он со вздохом смотрит в темнеющее небо.

– Пойдем, уже поздно. Скоро начнут визжать кра. И гадить повсюду. Сама знаешь, как сильно я ненавижу этих тварей.

Хмурясь, тоже поднимаю взгляд.

Говорят, что если на тебя насрет кра, твои дни сочтены – дата смерти уже предопределена.

Бейз несется в укрытие всякий раз, как услышит в небе их стаю. Меня больше беспокоит то, что скоро я сомкну веки и закончится мой первый полноценный день, когда мне не пришлось прокалывать кожу. Ронять каплю в кубок.

Отдавать себя ему.

По-моему, это куда отвратительней, чем чуточка дерьма.

Я думала, Рордин во мне нуждается.

Теперь я не так уверена.

Глава 12 Рордин

Туман клубится у моих лодыжек, собирается у подножия древних деревьев, окружает лес мерцающими тонами, глубокими омутами теней. Поляна достаточно большая, и можно разглядеть облака сливового цвета, прорезающие небо.

Сквозь израненный мрак с пронзительными воплями скользят кра. Я глубоко вонзаю кинжал в живот кабана. На руки течет густая кровь, исходящая на холоде паром, и я протягиваю лезвие вниз, оставляя жуткий разрез, после чего втыкаю кинжал в срубленное бревно, которое заменяет мне стол.

Воздух пропитан дымом пылающего костра, окруженного петлей обугленных камней. Над ним взгроможден самодельный вертел, который я соорудил из нескольких крепких веток.

В кронах деревьев посвистывает легкий ветерок, принося с собой еще нотки мускусного, звериного запаха, от которого волосы у меня на загривке встают дыбом.

И еще кое-что.

Замираю, по локоть в кишках, втягиваю воздух… улавливаю еще запахи. Один мужской, один женский, один свежий и сладкий и…

– Проклятье.

Не рассчитывал, что кто-то покинет дом в столь поздний час. Еще и заберется так далеко.

Поляна – как перепутье. Мох, трава, деревья – все отмечено множеством запахов. Именно поэтому я ее и выбрал.

Лесные обитатели приходят чистить добычу или готовить мясо к здешнему ручью, чтобы не привлекать внимания к своим жилищам или деревням. Однако большинство знает, что так близко к закату дом лучше не покидать, и, кем бы ни были пришельцы – обладатели трех новых запахов, которые до меня доносятся, – когда я начну готовить этого зверя, они захотят оказаться подальше.

Берусь за теплые, влажные органы, вырываю их и бросаю на землю рядом. Они падают с тяжелым шлепком.

Слетаются мухи – так, словно оголодали.