Кровь, которую мы жаждем. Часть 2 (ЛП)

Она тонет в буре, порывы резкого ветра заставляют ее волосы развеваться вокруг головы. Ее плечи распрямляются, и все остатки эмоций улетучиваются, омываемые моими словами.

Я вижу каждый кирпичик, который укладывается, когда она возводит эти стены прямо передо мной. Поэтому я помогаю в строительстве.

— Ты чувствуешь это? — спрашиваю я. — Зная, как легко мне было оставить тебя?

Эти стены — защита от вещей, которые ее пугают. Реакция на стресс, благодаря моему отцу. Я видел их раньше, но сегодня эти щиты стоят не из-за страха.

Это из-за боли.

Я наклоняюсь ближе, лениво провожу большим пальцем по ее нижней губе с хищной ухмылкой на губах.

— Помни об этом, когда попытаешься полюбить меня снова.

Годами я говорил себе, что все, чего я хотел, это разбить свет в ее глазах. Задушить его, обхватив руками ее горло. Кто бы мог подумать, что именно это поможет.

Он угасает во тьме, и я хочу сохранить его. Тот последний хороший кусочек в ней, спрятанный в банке. Но он исчезает прежде, чем я успеваю насладиться им.

Хотя это именно то, чего я хотел, к чему стремился, я не чувствую триумфа. Сила не струится по моим венам.

Я просто чувствую сырость.

И я презираю выражение ее лица, то, которое я намеренно поместил туда.

Пустое, неподвижное, прячущееся.

Но у меня не было другого выбора.

Она отпихивает мою руку от своего лица, ее челюсть скрежещет, глаза сузились и смотрят на меня, как на добычу. Ее руки сжаты в плотные кулаки, и думаю, что она может попытаться убить меня.

Хорошо, — хочу похвалить я. — Защищайся от меня — тебе это нужно больше, чем кому бы то ни было.

— Тогда зачем возвращаться? Если не ради нас, то ради чего, ради твоего эго?

Мой смех холодный, лишенный юмора.

— Не делай вид, что удивлена, питомец. Ты знаешь, кто я такой. Все дело в моем эго.

Я думал, что Колин здесь — это ее последний удар за вечер, но она быстро показывает мне, что она еще не закончила заставлять других истекать кровью.

— После стольких лет ты все еще гонишься за одобрением своего папочки.

Я сразу же чувствую рану, ее нож попал точно в цель, и она знает это, стоя передо мной с выпрямленным позвоночником. Я стою лицом к лицу со своим зеркалом.

Исчезла послушная, любящая Лира Эббот. Она скрылась, а на ее месте стоит нечто гораздо более кровожадное. Сомневаюсь, что та девочка, которую когда-то звали Скарлетт, вообще существует.

Я хочу сказать ей, что если бы Генри увидел меня сейчас, он бы отверг мои гены. Он бы точно знал, почему я ушел из сети, чтобы выследить убийцу-подражателя, и это, к сожалению, не имеет ничего общего с моим эго.

Мой отец был бы отвратителен.

И все же я молчу, даже когда она начинает копать яму на заднем дворе для тела.

Я стою там молча, держась за принятие того, что Генри нанес ей травму, которая породила любопытство, заронила семя нездорового желания. Голод. Жажду.

Но не мой отец превратил Лиру в монстра.

Это был я. 

ГЛАВА 4

ПРЕДАТЕЛЬ

ТЭТЧЕР

Алистер Колдуэлл известен тем, что в первую очередь думает кулаками. Драки — это визитная карточка брошенного мальчика, который превратился в жестокого человека.

Когда его кулак сталкивается с моей челюстью, нанося сильный удар в боковую часть моего лица, я почти сочувствую всем людям, которые в прошлом принимали от него удары.

Почти.

Тупая боль рикошетом проходит по моему лицу и металлический привкус заполняет мой рот. Я секунду смотрю на землю, принимая насилие, которое он только что совершил, а затем провожу большим пальцем по нижней губе, поворачивая голову, чтобы встретиться с его темными глазами.

Я знаю его уже очень давно, но ни разу не сталкивался с его физическим насилием. Ни разу.

— Скучал по мне, Али?

Он ничего не говорит, просто стоит в тишине. Я вижу слова в его глазах, все те, которые он не хочет произносить вслух. История задерживается в комнате, воспоминания.

Если бы он был другим, если бы он не родился в тени и не вырос, чтобы быть забытым, он бы сказал что-то вроде:

— Ты бросил меня.

И если бы я был другим, если бы умел чувствовать и меня не лишили человечности в детстве, я мог бы ответить:

— Я бы вернулся за тобой. Всегда.

Но это не наша реальность.

Мы просто заточенное оружие, созданное для разрушения, отчаянно нуждающееся в мире и получающее только бесконечную войну.

— И это все? — ворчит Рук, неоправданно сильно врезаясь своим плечом в мое, когда он врывается в пустой кабинет своего отца, закрывая за собой дверь. — Ты ударил меня сильнее, когда нам было двенадцать. Выбил мне коренной зуб.

Он постукивает по челюсти, чтобы напомнить, смотрит на Алистера, но отказывается смотреть на меня. Боится встретиться с моим взглядом, боится, что я увижу все, что он пытается скрыть.

— Это ты всегда кричишь сильнее, папа, — кусаюсь я, скашивая глаза. Он поворачивает голову и смотрит на меня через плечо, на его губах появляется больная ухмылка, когда он крутит спичку между зубами.