Кровь на черных тюльпанах

При первой же возможности Кардозу вновь свернул налево. Мужчина в светлом пиджаке на отставал. Так рысцой они обежали квартал, и Себастьян вновь очутился напротив своей гостиницы. Кружить по городу было бесполезно: верзила был не менее проворным, чем он. Оставалось последнее средство — постараться оторваться от него уже в самой гостинице.

Несмотря на поток машин, Себастьян опрометью бросился через улицу, отделявшую его от «Холидей инн». Ему удалось быстро пересечь ее. На этот раз Кардозу выиграл несколько драгоценных секунд: когда на бегу он обернулся, то увидел, что дорогу преследователю перегородили ехавшие друг за другом три длинных туристических автобуса. Себастьян пулей влетел в гостиницу. Здесь ему повезло во второй раз: лифт как раз стоял внизу в ожидании пассажиров. Вскочив в него, Кардозу нажал кнопку седьмого этажа, хотя сам жил на шестом. «Таким образом, — подумал он, — он не сможет определить по табло в вестибюле, на каком этаже я живу» Выйдя на седьмом этаже из лифта, Себастьян быстро пробежал по коридору, спустился по лестнице на шестой этаж и ворвался к себе в комнату и тут же запер дверь на два оборота…

Только теперь Кардозу почувствовал, как он устал, насколько измотаны его нервы. Он сбросил свитер, башмаки и опустился на кровать. Как много дал бы он, чтобы уснуть на чистой простыне, без мысли о том, что в любой момент в твою комнату могут ворваться и… Он уже погружался в сладкую дремоту, когда услышал слабый металлический стук о замочную скважину. Все тело словно пронзило электротоком. Звук повторился еще и еще раз. Теперь было очевидно, что кто-то снаружи пытается вставить ключ. Это было не просто, поскольку Кардозу предусмотрительно оставил в двери свой ключ, но преследователь с той стороны явно не терял надежды.

В панике Себастьян уткнулся лицом в подушку и принялся нашептывать слова молитвы. Послышался легкий звон упавшего на палас металлического предмета. Преследователю удалось-таки вытолкнуть оставленный им с этой стороны ключ. Пальцы Кардозу инстинктивно впились в матрас. «Сейчас, — подумал он, — сейчас все будет кончено». Щелкнул замок, заскрипела дверь — преступник был уже в комнате. Кардозу уже слышал его шаги по паласу.

«Боже, помилуй!» — хотел было крикнуть он, но спазма, сдавившая горло, не позволила произнести ни звука. «Вот сейчас, сейчас, — пронеслось у него в мозгу, — он выстрелит в затылок, и все будет кончено. Ну скорей же. Что же он не стреляет!»

Но вместо выстрела какой-то предмет шлепнулся на столик. Затем послышался звук удалявшихся шагов и стук захлопнувшейся двери…

Поверить в спасение было выше его сил. Сначала он думал, что убийца сейчас вернется и всадит ему в затылок целую обойму. Затем эту мысль сменила другая. «Очевидно, — думал он, — бандит в светлом пиджаке избрал другой способ. Он бросил рядом с постелью бомбу с часовым механизмом, которая через несколько секунд разнесет весь номер. Раз, два, три… Вот сейчас грохнет, сейчас…»

Но ни взрыва, ни выстрелов не было. И постепенно здравый смысл начал возвращаться к Кардозу. Он постарался расслабиться. Это удалось не сразу. Он оторвал голову от подушки и посмотрел вокруг. Все в номере было на прежних местах. Его одежда, ботинки, несколько книг, старые газеты на столе — все оставалось нетронутым. Себастьян встал и подошел к двери. Она была прикрыта, ключ валялся на паласе. Кардозу схватил его, вставил в замочную скважину и лихорадочно повернул два раза. Отошел от двери. Взгляд его упал на тумбочку возле кровати. На ней лежали небольшой полиэтиленовый пакет и конверт. С величайшей осторожностью Кардозу взял в руки пакет. Он знал, что в таких пакетах нередко подбрасывают бомбы, и поэтому сначала тщательно ощупал его. Только убедившись, что в целлофан завернуто что-то мягкое, он сунул руку внутрь, вытащил лежавший там предмет и чуть не вскрикнул. Это была шаль его матери. Та самая шаль, которую она так любила надевать на праздники, перед тем как пойти с отцом и маленьким Себастьяном в церковь.

Страшная мысль пронеслась в голове. Руки сами потянулись к конверту. Кардозу рванул бумагу и достал тонкий лист с убористым текстом, напечатанный на машинке по-португальски.