Кровь на эполетах

В отличие от Наполеона его братья умом не блистали и, придя к власти, принялись чудить. Они решили, что вполне смогут справиться с империей и после поражения в России. Регентский Совет Бонапартов сохранил континентальную блокаду Великобритании, утратив шанс вывести из войны опасного врага, продолжил войну в Испании и с Россией, отвергнув предложенный ею мир. Его условия были примерно такими же, как и в моем времени: уничтожение герцогства Варшавского и раздел его территорий между Россией, Пруссией и Австрией; восстановление Пруссии в размерах 1806 года, с возвратом ей Данцига и его окрестностей; роспуск Рейнского союза и восстановление независимости германских княжеств, в том числе Гамбурга и Любека. Франция должна уйти из Нидерландов (требование англичан), но сохраняла в своем составе части Германии, Италии и Швейцарии. Царское предложение, однако квартет Бонапартов его отверг. Ведь Луи Бонапарт терял королевство Нидерланды, а Жером — Вестфалию. Никак нельзя! Единственное, что Бонапарты сделали умного, так это назначили Даву главнокомандующим французской армией. Выбора, впрочем, не имелось — маршал был чрезвычайно популярен в Париже. То, что он сохранил остатки Великой армии, да еще укрепил ее ряды, оценили по достоинству. Даву даже предлагали ввести в Регентский совет, но тут Бонапарты встали стеной — делиться властью они не собирались. Назревала кровопролитная война, что меня огорчило чрезвычайно. Я-то думал, что смерть Наполеона приведет к скорому миру. А вот фиг вам! Произошло, к слову, еще одно изменение в истории. Кутузов попросился в отставку и получил ее. В моем времени царь ему этого не позволил. Как только светлейший заводил речь об удалении на покой, император российский начинал обнимать и целовать фельдмаршала. Михаил Илларионович растроганно пускал слезу и сдавался. Не то чтобы Александр проникся любовью к Кутузову — просто понимал, что одно его имя вдохновляет войска. Когда в апреле 1813 года светлейший умер, об этом долго не объявляли в армии — боялись, что дух ее упадет. Это, кстати, и произошло. В этот раз у Александра имелся Багратион, не менее любимый и популярный в армии, а после победы под Красным занявший в глазах многих место рядом с Кутузовым. Петра Ивановича назначили главнокомандующим, но фактически им стал Александр — в этот раз он решил не оставлять армию. Не завидую я Багратиону.

Царь встретил меня прохладно.

— Вы не слишком спешили, граф! — сказал, выслушав мой доклад о прибытии. — А ведь я, помнится, просил не задерживаться.

— Виноват, ваше императорское величество, — поклонился я. — Но у меня есть смягчающее обстоятельство.

— Какое? — поднял бровь Александр.

— Женился.

— Вот как? — хмыкнул он. — А почему не спросили дозволения у меня? Офицер Свиты обязан.

— Простите, ваше императорское величество, — Я принял покаянный вид. — Не подумал. Офицеры моего полка ранее одобрили сей брак. Избранница — дочь покойного графа и генерал-лейтенанта артиллерии в отставке Юрия Никитича Хренина.

— Ладно, — кивнул он, — но вы все же поспешили, граф. Мы нашли бы вам лучшую партию.

Ага, Орлова подсуетилась.

— Приступайте к службе, — продолжил Александр. — Сегодня состоится совет близких к трону лиц, будем обсуждать ситуацию в Европе. Мне интересно мнение человека, хорошо знающего французскую армию изнутри. Извольте присутствовать.

— Слушаюсь, ваше императорское величество, — поклонился я.

На постой меня определили в императорском дворце — не в самом, конечно, а в одном из его зданий, выделив небольшую комнату. Из чего я сделал вывод: у Александра на меня виды — хочет иметь под рукой. Ну, да, вдруг очередной Болохов вздумает штыком пырнуть? Руцкий прикроет. Смех и грех. Столоваться, как тут говорят, мне определили с дворцовой кухни, что порадовало Пахома. И забот меньше, и вкусные куски со стола его высокоблагородия перепадут. Деньги опять-таки целее будут. Пахом, как и прежде, заведовал моей кассой, и каждая сэкономленная копейка воспринималась им как личный доход. Я тоже радовался. Проезжая улицами Варшавы, не раз ловил на себе ненавидящие взгляды. Милорадович занял Польшу стремительно и практически без боев, но поляки не смирились. Они и дальше не успокоятся. Так что ну нах квартировать у какой-нибудь шляхтянки и есть в их ресторанах. Плеснут в суп крысиного яду — и прощай, граф!