Кровь на нациях

— Правильно, — согласился Петруничев, — Наличие листа в кармане — не криминал. Но вот уже знакомая Вам заочно, эксперт — криминалист нашего ГУВД Людмила Викторовна Конюхова, перед тем, как ехать на заборы к Вам на квартиру, закончит одну небольшую операцию у себя в лаборатории, — она сравнит этот листик с теми, что изъяты на месте преступления. А что удивительно, или, может быть, не удивительно, но кусты акации у нас были высажены заботливыми городскими садовниками только в двух местах — перед заборами двух наших долгостроев, чтобы скрасить для горожан это временное неудобство. И вот как раз на месте этих долгостроев, на замороженных стройках двух объектов и были обнаружены тела изнасилованных и зверски убитых Багучевой и Дормидонтовой. А, какая драматургия, Авдеев? Разделите мой восторг. Вот если листики то совпадут? Что будет? Будет, Авдеев, совсем иной у нас с тобой разговор, — уже не как с невинно задержанным и подозреваемым в убийстве, а как с весьма, весьма возможным кандидатом на высшую меру наказания.

— Разрешите закурить?

— Курите, Авдеев, Это тоже часть нашей с Вами работы.

— Не понял?

— Ну, вот Вы взяли сейчас со стола сигаретку фирмы «Марлборо».

— Так тут другой то и нет. А у меня отобрали табак ваши вертухаи.

— Контролеры.

— Так точно, контроллеры.

— А Вы утверждали, что курите только «Яву».

— Так точно, «Яву», а также «халяву» — нервно хохотнул Авдеев.

— Разрешите Вашу сигаретку? Обратите внимание — прикус на ней своеобразный, Я Вам уже на предыдущем допросе говорил.

— Так это зуб у меня верхний «подгулял», тесно с детства росли зубья, вот один и пошел косо.

— Не наказуемо. Но что интересно, — точно такой же, с — характерным прикусом был и окурочек «Марлборо», обнаруженный и изъятый нами на месте преступления — там, где были зверски убиты две молодые женщины, — повысил голос Петруничев.

— Ха, — нервно хохотнул Авдеев, — так у нас щербатых, почитай, полгорода. Это каждый может, как Вы говорите, «привкус» оставить.

— Прикус. Каждый. Но вот фокус, Авдеев, — слюна у какого человека строго индивидуальная.

— Ну и что?

А то, что Людмила Викторовна сейчас вернется с соскобом мела в Вашей квартире, и однозначно докажет, что белое пятно, на Вашем плаще — осталось не от скольжения по стене коридора, а потому, что убивая Багучеву и перетаскивая тело Дормидонтовой Вы невольно коснулись спиной, — как раз в этом плаще — "болонья", — забора. И сделает Людмила Викторовна еще один экспресс — анализ. Проведет биологическую экспертизу. У нас есть результаты анализа слюны с окурка, найденного на месте убийства обеих женщин, точнее "нескольких окурков: тут уж не ошибешься. Сделать на электронном микроскопе и на базе биологической экспертизы сравнение — дело нескольких минут. Не возражаете?

— Не возражаю у — хмуро набычился Авдеев. — Плевал я на пробы слюны.

— Вот и хорошо. Так и запишем. Пробу слюны у Вас сняли в момент задержания. Только в протокол не занесли сам факт забора слюны. А сейчас мы все запротоколируем. Вот так, распишитесь.

Петруничев и Деркач, строго по науке, все глубже затягивали Авдеева в совместный поиск доказательств его вины. Как их учили в Школе милиции. Все это время Деркач мрачно рассматривал рассыпанные на чистом листе бумаги перед ним на столе несколько спичек, в том числе, положенные под номерами на лист спички, найденные в доме Авдеева.

Авдеев как завороженный уставился на эти спички.

— Вот спички, Авдеев, обнаруженные у Вас в доме, — с красной воспламеняющейся смолой. А вот спички, найденные на трупе одной убитой и рядом с трупом другой женщины. Мы сейчас отдадим их на экспертизу и уже завтра будем точно знать, были Вы на месте преступления, или нет.

— А это еще ничего не доказывает — из последних сил держался Авдеев. Спички, может, и были там. А я — нет. И весь сказ.

Авдеев стоял на своем: преступлений не совершал; на месте убийства не был, ничего дополнительно сообщить не может.

Тут и позвонила Людмила Викторовна Конюхова.

— Сережа?

— Здравствуйте, Людмила Викторовна, — официально ответил Петруничев, скосив глаза на Авдеева.

— Это экспертиза, — важно пояснил он Деркачу, так, чтобы было слышно и Авдееву.

— Так, так, очень хорошо, благодарю Вас, Людмила Викторовна. Значит, Вы абсолютно уверены? Ну, да, наука, так сказать, не ошибается. Против науку самый изощренный преступник бессилен.

При этом майор с трудом сохранил спокойное выражение лица. Дело в том, что сообщение Конюховой в корне противоречило версии Петруничева. Но в то же время подтверждало одно его давнее и никому не сообщенное предположение. Но если убийства — хитроумная инсценировка, то кто же автор?