Кровь на шпорах

Еще раз скользнув взглядом по потолку, она махнула рукой: «Чего тут требовать? Корабль − не дворец, и разводить здесь сантименты − пустое». «Я не потерплю у себя на борту женского сюсюканья, мисс», − пришли вдруг на память категоричные слова капитана. «Ах, Боже мой! Он не потерпит!» − она негодующе фыркнула и отошла от иллюминатора. У нее просто не укладывалось в голове, что вот так, с порога, можно было сказать незнакомой даме. По сути это было просто оскорбительно. Аманда вспомнила, как вспыхнула негодованием в тот раз. «Он что же, со всеми так обращается? Или только со мной?»

Подхлестнутая былым казусом, англичанка раздраженно потянулась к сонетке, когда объявилась Линда. Ее щеки и шея были тронуты крепким румянцем возбуждения, глаза влажно блестели не то от морского ветра, не то еще от чего. Впрочем, это госпожу занимало едва ли… Она обратила внимание на другое: Линда была обряжена в свое лучшее платье, строгое, прямо-таки сама викторианская скромность, но при этом негнусно пошитое, хотя и давно вышедшее из моды. Белый кружевной воротничок стой-кой наглухо окольцовывал шею, еще более подчеркивая помидорную красноту щек. Глядя на эту невинность, завял бы на корню и самый прожженный распутник, не найдя и нитки предлога для какой-нибудь вольности, если он только не тронут умом иль незавзятый любитель трудных побед.

− Тебе не худо, дорогая? − Аманда встревоженно по-смотрела в глаза служанки.

Та неуверенно отвела глаза и тихо молвила:

− Что-нибудь угодно, миледи?

− Мне нет, а вот тебе… − юбки госпожи зашуршали, точно волнимые ветром подозрения. − А ну, подойди ко мне. Какие-то сложности?

− Нет, ваше сиятельство, просто я…

− Просто ничего не бывает. Хватит запираться, это дурной вкус, Линда. Ну же, откройся!

Служанка, вспыхнув ярче своих медных кос, отрывисто рассыпалась:

− Вы не позволите мне, ваша милость… После ужина… полюбоваться… звездами…

− Чем? − Аманда тихо села на стул, едва сохраняя серьезность.

− Звездами, ваше сиятельство, − совсем тушуясь, готовая провалиться в трюм, тихо протянула Линда.

Глядя, как у нее на лице неприкрыто борются два чувства − задетое самолюбие и страстное желание, − госпоже хотелось брызнуть слезами смеха. «Браво, тихоня!» Такого полета она не ожидала от своей корнуэльской утки.

− Ну что ж, дорогая, с твоей просьбой я не вижу никаких затруднений, − всё для себя разложив, как можно бесстрастнее ответила Аманда. − Только один штрих, − она замолчала, чуть сдвинув брови. − Ты здесь со мной для того, чтобы заниматься делом. Я выражаюсь понятно?

− Да, ваше сиятельство, − с готовностью ответили пересохшие губы.

− Вот и славно, − прозвучало с облегчением, но не без некоторой женской досады. − И запомни! − палец Аманды недвусмысленно погрозил Линде, − твоя задача − помогать решать сложности, а не создавать их мне. Желаю удачно полюбоваться на… звезды.

У Линды прямо камень свалился с души. «Святая Церковь! Мне разрешили! Первый раз я пойду на свидание! Первый раз за двадцать четыре года меня пригласил на свидание мужчина». Нецелованные губы Линды славили Спасителя не менее горячо, чем тогда, когда вдалеке закачались на приливной волне черные пики мачт больших океанских кораблей, стоявших на охотском рейде.

− Ужин, как всегда, изволите подавать в каюту? − глаза влюбленной горели не хуже заправленных китовым жиром судовых фонарей. Леди с улыбкой кивнула головой. «С ума сойти, что делает с нами любовь!»

Служанка на глазах превращалась из серой утки в очень даже занятную девицу.

«Кто он?» − так и вертелось на языке у Аманды. Любопытство просто снедало ее, но сыпать вопросами, как ключница, было не в правилах леди.

Библия открылась на заложенной странице, но вечные строки сливались в безбрежный пунктир.

Глава 2

Петр Карлович был отчаянно взволнован и не помнил, что подавали на ужин.

До того ли! Всю ночь и наступивший день, не помня себя от радости, он летал на седьмом небе.

Впереди Кукушкина ожидало свидание.

Он отложил брегет. На серебряной крышке отчетливо туманились влажные отпечатки пальцев.

«Святый Боже! Осталось-то полчаса!..» За это времечко следовало кровь из носу привести себя в надлежащий вид и без опоздания явиться в условленные минуты на верх-нюю палубу. Любовь не ждет!

Петp Каpлович, забыв о своих соpока, pезво кинулся «в бой»: мыло заплясало в pуках, зубная щетка галопом пpоскакала по зубам, остатки духов пpыснули и выдох-шейся от вpемени пыльцой осели на подвитый паpик, котоpый уже pовнял pедкий гpебень.

Hапомаженный, с четким пpобоpом и почти белой, не особенно pовной шеpенгой зубов он с волнением пpедстал пеpед зеpкалом и фыpкнул:

«Hу почему, почему у меня столь зауpядная внешность? Такие сухие, впалые щеки? И этот нос… Hе нос, а… Эх, шут, а ведь она-то, она-то не по-земному как хоpоша…» −цедил сквозь зубы фельдшеp, воюя пинцетом с непослушными бpовями.