Кровь, пламя и прощение

Как и обещал, пишу тебе это письмо. Мы путешествуем уже несколько недель и скоро достигнем нашей позиции на южном берегу Ливорны. По вечерам мы с Брайандом играем в кости, и мне удалось выиграть несколько раундов с другими товарищами. Хотя обычно выигрывает Брайанд. Почти все время не происходит ничего интересного, и всем становится скучно. Я очень хочу доказать на что способен, но должен быть терпеливым. Ты знаешь, что я не очень терпелив, поэтому, пожалуйста, помолись за меня.

Виви перевели в другой отряд, поэтому мы редко видимся, но она просила передать, что тебе нужно больше тренироваться. Потому что, когда мы вернемся, ты уже будешь достаточно взрослой, чтобы сразиться с ней. Наша мать, как и следовало ожидать, занята военными делами, но она шлет тебе свою любовь.

С честью и удовольствием,

Астианд

————

— Они могли убить меня, если бы захотели. Но не пытались это сделать, — сказала Нева Эмилианду, качая головой.

Она покраснела от смущения. Ей было неловко признаться в этом Эмилианду, который учил ее драться, но если убийцы не пытались убить ее, значит донажи хотела, чтобы Неву взяли живой. Догадалась ли Тринижи, что в Неве Рука и Глаз? До сегодняшнего дня Нева старалась убедить себя, что приманка, которую она оставила для донажи, сработала. Но вдруг она ошибалась?

— Ты уверена, что они не хотели тебя убить? — спросил Эмилианд.

— Я уверена как никогда, — сказала Нева. Покрытая шрамами маджила надела на запястье Невы кандалы, хотя могла легко перерезать ей горло. — Давай уберем остальные тела с глаз долой, а потом поговорим.

Они перетащили остальные тела в канаву, оставляя за собой кровавые следы. Кровь почти мгновенно высыхала, и земля окрасилась в темно-коричневые пятна. В пустыне стояла невыносимая жара, трупы маджил будут быстро гнить, а значит, маги скоро их обнаружат. Но заколдованные траншеи давали жителям Р'шары хоть какую-то защиту во время наводнений, а теперь благодаря им у Невы и Эмилианда будет время сбежать.

Повинуясь привычке, она пробормотала молитву о мирном прохождении всех чезэкин через Перемирие. Нахмурившись, Нева сняла кандалы, бесполезные после смерти хозяйки, и бросила их в грязь рядом с собой.

Когда они прошли несколько улиц, она стащила с веревки для стирки кусок бежевой ткани и белую льняную мантию. Нева с Эмилиандом остановились в переулке, и она протянула ему мантию.

— Тебе нужно смешаться с местными жителями, или нас ждут неприятности с упырями, — сказала Нева.

Он поколебался.

— А мы не хотим неприятностей, — настаивала Нева. — Именно из-за них наших людей выгнали из пустыни.

— Маги? — спросил Эмилианд, снимая рубашку и обнажая множество мелких шрамов, которые украшали его шею и плечи. Когда Нева увидела их, в ней проснулось желание защитить его.

— И Джинны, — добавила Нева, не отводя от него взгляда. Она уже ненавидела того, кто сделал это с ним. — Эмилианд, что с тобой случилось?

Эмилианд неподвижно застыл.

— Твои рога, шрамы… — Нева резко замолчала.

— Я облажался, — сказал Эмилианд, поморщившись. — В ответственный момент я подвел свой отряд, и этим подвел свою донажи. Я подвел тебя.

— Ты никогда не сможешь меня подвести, — возразила Нева. Он был здесь. Что бы Эмилианд ни пережил, он выполнил данное ей обещание. Только это и имело значение.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой. — Эмилианд нерешительно улыбнулся.

— Я серьезно, — твердо сказала Нева. — Уверена, ты сделал все, что смог.

— Этого было недостаточно, — сказал он, сжав челюсти. Стало ясно, что он не хочет больше обсуждать эту тему.

Она молчала, пока он не закончил переодеваться. Нева повязала бежевую ткань вокруг его талии, чтобы скрыть брызги крови на штанах, и они направились к ближайшему рынку. Нева провела друга сквозь толпу, не обращая внимания на прохожих, ароматную еду и крики продавцов.

Везде были намеки на культуру Да'Валиа — замысловатые ковры, расшитые бисером барабаны и инкрустированное оружие. Все это очаровало Эмилианда. Неве показалось, что он принюхался, когда они проходили мимо тележки с горой сладких булочек. Она рассмеялась, увидев, как он хмуро посмотрел на красильни. Краски в пустыне Раманаджи были блеклыми по сравнению со знаменитыми королевскими цветами Иллии дома, но пышногрудые женщины громко расхваливали свои товары.