Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи

Мы покатили его (очень быстро) в реанимационный блок, где встретили разъяренную медсестру, которую интересовало, почему мы не предупредили больницу заранее. Я объяснил, что больной потерял сознание буквально у их дверей. Потом она спросила, почему пациент без кислородной маски. И снова я повторил, что обморок случился уже на подъезде к больнице. Мы переложили его на кушетку в реанимационной палате, в которую уже вбегали врачи.

В третий раз я объяснил, что произошло и почему я не снял жизненные показатели; теперь меня, наконец, выслушали и поняли, как это случилось.

Честно говоря, я их не виню: в отделении скорой помощи редко бывают сюрпризы, потому что больницу принято предупреждать о пациентах с тяжелыми случаями, которых к ним везут, так что пациент в тяжелом состоянии, доставленный без предварительного уведомления, — для них всегда стресс.

Поскольку мужчина был без сознания, сестры смогли измерить жизненные показатели, чего не сделал я. Все оказались в норме. Пульс, давление и уровень кислорода у пациента были лучше, чем у меня, сахар крови в пределах нормальных значений. Не было никаких причин для такого глубокого обморока.

Его быстро интубировали, и мы ушли из отделения. Я все думал, не упустил ли чего-нибудь, может, надо было действовать как-то по-другому, но, если честно, я так не считал. Даже если бы мне удалось сделать все измерения, они все равно показали бы норму. Ничто не указывало на то, что его состояние может внезапно измениться. Я не имею права «набрасываться» на пациента, если тот отказывается от осмотра (а также замеров и анализов), поэтому я сделал единственное, что мог — под наблюдением отвез его в больницу.

Судя по всему, он принял алкоголь вместе с каким-то наркотическим веществом, и в скорой помощи эта смесь сработала. Поскольку пациент не разговаривал со мной, я не мог спросить его, так это или нет.

Я так и не выяснил, что произошло с тем парнем. Один из минусов нашей работы в том, что не каждый случай удается отследить.

Надо ли защищать стариков от полиции?

Поступил вызов из полицейского участка: требуется помощь при аресте. Арестовываемым (интересно, это правильное слово?) оказался 80-летний (или старше) мужчина, которого обвиняли в недавно совершенном преступлении, причем требующем немалой физической силы. Наше присутствие требовалось потому, что у этого старика были проблемы с сердцем и дыханием, он даже держал в доме кислородную подушку.

Полицейские (девять человек в угрожающего вида форме) встретили нас в участке, после чего мы вместе поехали по адресу.

Полиция зашла первой, после чего впустили нас: следовало проверить, что у пациента нет неотложных медицинских проблем. Мы наблюдали за тем, как тщедушный старик медленно одевался — ему потребовалась помощь сына, чтобы завязать шнурки, — и осторожно ходил по дому, и удивлялись, как вообще можно было его обвинить в преступлении, требующем применения силы.

Сын пациента также сильно удивился выдвигаемым против него обвинениям и собирался от души посмеяться над полицией, когда ситуация прояснится.

Во время ареста полицейские держались вежливо, были готовы прийти на помощь и вели себя профессионально. Пациент/арестованный тоже сохранял спокойствие, и все прошло, как мне показалось, гладко. Наша скорая последовала за машиной, в которой его перевозили, до участка, где мужчина был передан полицейскому врачу.

Дальше нас вызвали по тому же адресу: на улице ограбили женщину, и полицейские, обыскивавшие дом, позвонили в скорую, потому что у нее осталась огромная шишка на голове. К сожалению, грабителю удалось скрыться. Удивительно, что тебя могут ограбить прямо перед домом, где орудует полиция, а грабитель при этом сбегает.

Жертвы

Представьте, что вас вызывают к 15-летнему подростку, угрожающему покончить с собой. Вы приезжаете и обнаруживаете, что он находится в доме инвалидов. Сиделка показывает список назначений, который выглядит как справочник лекарственных средств в психиатрии. Вы говорите с парнем: он ведет себя спокойно, сдержанно и вежливо. Объясняет, что хотел выпрыгнуть из окна и разбиться, соглашается ехать в больницу. Вы везете его в педиатрическое отделение. Поскольку ситуация не похожа на обычную подростковую попытку самоубийства, вы заговариваете с медсестрой, просите сообщить, что же все-таки случилось с пациентом. Уезжаете и продолжаете смену. На следующий день спрашиваете сестру о том мальчике, и она говорит: «Он хотел умереть, потому что мечтает заниматься сексом с маленькими детьми, а потом убивать их, но понимает, что так нельзя».