Кровь Рима (ЛП)

Мальчик непонимающе смотрел, его дыхание становилось все более слабым. Затем он мягко улыбнулся, протянул маленькую ручку вверх и провел пальцами по щеке Катона, а затем по губам. Катон почувствовал, как его горло сжимается и сжимается до боли, и он не мог заставить себя говорить, так как его переполнял смертельный ужас от того, что он сделал. Перед жизнью, которую он оборвал. Его бессилие спасти ребенка и предотвратить эту трагедию, которую он сам же и создал. Из всех зол, которые он пережил за долгие годы военной службы, это, по его мнению, было самым большим. И он был ее виновником.

Пальцы мальчика перестали двигаться, и через мгновение его рука соскользнула в сторону. Его подбородок поднялся, челюсть отвисла, он ахнул два или три раза, а затем раздался медленный, мягкий выдох, когда жизнь покинула его. Катон смотрел на него, парализованный горем. Затем он нежно поднял его, сжал безжизненное маленькое тело в своих объятиях и безудержно зарыдал.

***

- Это хорошая вещь! - Макрон фыркнул, затем чмокнул губами, вставил пробку обратно в большую амфору и отступил назад, чтобы полюбоваться остальным рядом, прислоненным к стенке склада торговца. - Здесь достаточно гарума, чтобы хватило до конца кампании, если мы не будем налегать на него. Он повернулся к четырем солдатам своей центурии, которые нашли склад. - Найдите телегу и мулов, чтобы перевезти это. Я хочу, чтобы они были надежно упакованы в солому. - Не было необходимости говорить им, чтобы они бережно относились к ценному соусу. Гарум был роскошью, и теперь парни из Второй когорты будут наслаждаться тем, что каждый день будут добавлять его в свои блюда. Макрон уже прикидывал, сколько он сможет получить за один из кувшинов от вспомогательной когорты. Конечно, нужно было сохранить их находку в тайне от иберов на случай, если Радамист потребует долю трофеев от своих союзников.

Макрон ласково похлопал по самому большому из кувшинов, прежде чем повернуться, чтобы оставить своих людей выполнять приказ. Там, конечно, были и другие ценности, но он опасался перегружать колонну добычей и замедлять ее продвижение. Кроме того, его отвлекли от более насущной проблемы: выяснить местонахождение своего командира. Последний раз он видел Катона у подножия штурмовой лестницы. Некоторые бойцы утверждали, что видели, как трибун карабкался на стену, но никто не знал, что с ним случилось с тех пор. Макрон обыскал тела, наваленные вдоль стены и на земле по обе стороны от нее, а также раненых в тени внутренней стены, но Катона не было ни среди мертвых, ни среди раненых. Макрон отправил на поиски трибуна отряды людей, которые были недовольны тем, что им не позволили присоединиться к своим товарищам, разграбляющим Лигею. Это было жестко по отношению к ним, согласился Макрон, но вскоре ему понадобится отряд трезвых людей, чтобы собрать оставшихся в конце дня, чтобы они могли отдохнуть и оправиться от своего распутства к тому времени, когда колонна возобновит свое продвижение в Армению.

За пределами склада он увидел дым, клубящийся в конце улицы, и трех иберийцев, шатающихся в дымке, которые кашляли, сжимая под мышками маленькие кувшины с вином. За ними шел четвертый мужчина, тащивший за волосы крупную женщину. Она была обнажена, и ее груди сильно колыхались, когда она кричала и пыталась вырваться. Ибериец повернулся и с силой ударил ее, и крики прекратились. Они отошли на безопасное расстояние от дыма, затем выбили дверь, и солдаты вошли внутрь. Последний мужчина протащил женщину через дверь и последовал за ней внутрь. Через мгновение крики возобновились, на этот раз сопровождаемые пьяным смехом и гортанным пением.

За все долгие годы службы в армии Макрон никогда не участвовал в разграблении города. Фортов и поселений – да. Но никогда – города даже такого скромного масштаба, как Лигея. Конечно, он слышал рассказы ветеранов о богатой добыче и развлечениях, которые можно было получить в вакханальном хаосе, следовавшим за взятием вражеского города, и надеялся, что когда-нибудь сам станет участником такого события. Но теперь, когда он был там, ему стало не по себе от пьяного разгула тех, кто поставил себе целью найти вино, и от жестокости, жажды крови и настоящей первобытной похоти.

Он повернул в противоположную от дыма сторону и пошел по первой попавшейся улице, широкой дороге, которая вела на главную площадь города. Здесь на улице лежали тела. Старик лежал на спине, вытянувшись во весь рост, его кишки были вскрыты от промежности до грудной клетки, и туча мух уже питалась его липкой кровью и жирными на вид кишками. Дальше Макрону пришлось обойти группу трупов, которые, похоже, были семьей. Младенцу выбили мозги об стену, и тельце лежало на ступеньках у открытой двери. Два молодых парня были зарублены мечами и лежали неподалеку. Пожилой мужчина, их отец, догадался Макрон, был обезглавлен, его голова лежала на коленях, а тело было прислонено к стене рядом с дверным проемом. Кровавый след вел по ступенькам внутрь, и Макрон, переступив порог, окликнул.

- Катон?