Кровь Рима

- Так же приятно, как и любое морское путешествие. Я не нахожу корабли приятными, - с чувством сказал Пинто. - Движение палубы под ногами довольно неприятно для желудка, чтобы не придавать этому особого значения.

Катон почувствовал, как его сердце потеплело от сочувствия к этому человеку. Он сам ужасно страдал от морской болезни и проводил большую часть времени в любом путешествии, склонившись над бортовыми перилами, ожидая следующего приступа рвоты и рвотные позывы, которые сотрясали его тело.

- Вас все еще пошатывает?

Пинто помедлил, а затем кивнул.

- Такое ощущение, что я выпил гораздо больше вина, чем мне нужно.

- Разве такое возможно?

Они посмотрели друг на друга и быстро рассмеялись, благодарные за возможность избавиться от формальной раздражительности при первой встрече. Они свернули за угол и увидели отряд Корбулона в пятидесяти шагах от них.

- Итак, Корбулона послали укротить парфян? - сказал Пинто. - Мне сказали, что это лучший легат во всей армии.

Катон поджал губы. Были и другие прекрасные командиры, но ни один из них не обладал таким опытом и успехом, как Корбулон.

- Что вы о нем думаете? - Пинто продолжил в доверительном тоне.

- Слишком рано говорить с какой-либо уверенностью. Я не служил под ним раньше. Но он кажется уверенным в себе. И он напрямую говорит о проблемах.

- Именно поэтому он преуспел как солдат, а не как политик.

- Мне подходит. Если мы пойдем против Парфии, я бы предпочел, чтобы меня вел человек, который знает, как встретить врага с мечом в руке.

- Вместо того, чтобы знать, как владеть кинжалом и вонзить его кому-нибудь в спину, а?

Катон искоса взглянул на Пинто и увидел, что тот улыбается ему.

- Трибун, поверьте мне, я хорошо знаю разницу между обоими типами. И военная репутация Корбулона безупречна. Можете спать спокойно. Вы и ваши люди в надежных руках.

- Рад это слышать... Осмелюсь сказать, что ваш наместник не считает Корбулона достойным такого уважения.

- Разве можно его винить? Он был самым влиятельным магистратом в восточной части Империи. Четыре легиона под его непосредственным командованием и множество вспомогательных подразделений. Получение состояния от продажи договоров о взыскании налогов. И все это до тех пор, пока не появился Корбулон. Квадрат не привык играть второстепенную роль. Особенно, когда он чувствует, что он – очевидный выбор в решении проблем с Парфией. Он знает регион. Он знает местных жителей, правителей и он считает, что эта работа должна была принадлежать ему. Вполне понятно, правда.

Катон пожал плечами.

- Что я могу сказать? Нерон утвердил его полномочия и отправил Корбулона на восток. Ничего не поделаешь, кроме как подчиняться приказам. Это касается всех нас.

- Я так понимаю, вас выбрали на эту роль, потому что вы предпочитаете быть солдатом, а не политиком, как и ваш командующий?

- У меня не было выбора. Моей когорте было поручено сопровождать полководца. Кроме того, я не патриций. Я не заигрываю с политиками.

- Неужели?

Катон прекрасно осознавал, что его оценивает другой человек, который ждал объяснения вместо того, чтобы задать острые вопросы о происхождении Катона. То, что его отец когда-то был рабом, и что он сам провел свое детство в рабстве, для Катона не было источником стыда или позора. Он гордился своими достижениями. Он поднялся в ряды всадников, второго по величине класса римских граждан, исключительно благодаря своим собственным усилиям. Мало кто из аристократов мог сказать то же самое. Конечно, благодаря его скромному происхождению, он никогда не будет принят в Сенат. Вершина его карьеры, если он выживет и продержится достаточно долго и завоюет благосклонность императора, станет должность префекта Египта. Это был самый высокий пост, к которому стремился любой всадник. Однако это было настолько маловероятно, что Катон редко позволял себе вообразить такую перспективу.

- Квинт Лициний Катон? Я уверен, что слышал, как ваше имя произносили, когда я был в последний раз в Риме несколько лет назад.

Возможность упомянуть о своих достижениях искушала, но Катон не позволил себе хвастаться. Вместо этого он позволил себе меньшую победу, разочаровав любопытство Пинто, и оглянулся через плечо на группу, которая следовала за ними, и его взгляд снова привлекла высокая фигура, одетая в восточные одежды.

- А кто этот здоровяк?

- Он? Он причина, по которой мы все здесь и собрались. А Парфия и Рим снова вцепились друг другу в глотки.

- А...? - Подсказал Катон.