Кровь Рима

Подбежали еще двое мужчин, вооруженные длинными изогнутыми мечами и щитами. Катон знал, что не сможет сдержать их обоих. Когда первый сделал ложный выпад, и Катон двинулся, чтобы заблокировать удар, другой двинулся против его открытого фланга, подняв меч для удара. Но прежде чем он успел нанести удар, он испустил крик удивления и боли, когда Кассий прорвался сквозь мятежников сзади и сжал челюсти вокруг лодыжки человека, выводя его из равновесия. Мятежник упал назад, почти на голову пса, который выпустил его из своих челюстей и прыгнул в сторону, а затем быстро повернулся, ощетинившись рядом со своим хозяином, с шерстью дыбом и обнаженными клыками в свирепом хищном оскале, который заставил передних повстанцев заколебаться на одно короткое мгновение, решающее мгновение, спасшее жизни Катона и Макрона.

- Назад, господин! - крикнул голос, и Катон был грубо отпихнут плечом, когда преторианец занял позицию прямо перед ним, с щитом против врага и поднятым мечом. К нему присоединился еще один преторианец, когда вперед выступили новые повстанцы, размахивая изогнутыми мечами, направленными на широкие римские скутумы. Катон потянулся вниз, чтобы схватить Макрона за портупеи своей свободной рукой, и попытался протащить его к воротам.

- Вездесущие фурии, почему ты такой тяжелый, - выругался он, мощно напрягшись, но протащив тело друга лишь ненамного к воротам. Кассий издал последний рык и двинулся вслед своему хозяину.

Еще двое преторианцев бросились вперед. Первый присоединился к двум собратьям, сражавшимся с повстанцами, в то время как другой вложил свой гладий в ножны и схватил Макрона за руку.

- Тяните, господин!

Слаженно действуя с преторианцем, Катон сумел протащить неподвижное тело Макрона на оставшееся расстояние через рампу в лагерь. Затем он отпустил его и окликнул троих солдат, которые все еще прикрывали маленькую спасательную миссию.

- Отступать!

Они не нуждались в дальнейшем ободрении и отступили от врага, рубя и нанося удары на ходу. Пока они пробегали под караульной сторожкой над воротами, пращники выпустили залп в лицо мятежникам и поразили ближайших людей, остудив пыл преследователей и подарив пару драгоценных мгновений преторианцам. Мгновение спустя троица ворвалась в лагерь, и их товарищи немедленно закрыли ворота, вставив запорную планку в скобы, в тот момент когда первый из врагов врезался в воротные бревна.

- Навалились на ворота! - приказал Катон, прижимаясь к запорной перекладине, чтобы удерживать ее на месте, когда железные петли начали усиленно протестовать. С другой стороны он мог слышать разачарованные крики повстанцев, и пыль поднималась от ворот, когда они в отчаянии колотили и ломились в ворота снаружи. Он мог слышать продолжающиеся треск и грохот, когда свинцовые заряды врезались в шлемы и броню. Враг смог выдержать такой ливень еще немного, прежде чем их потери поколебали их штурмовой дух, и они поспешно отступили через рампу в поисках любого скудного укрытия, которое они смогли найти, чтобы укрыться от пращников.

Катон отвалился от ворот и поспешил к Макрону, которого перевернули на спину, рядом с ним на корточках сидел хирург и осматривал его в поисках ран.

- Есть несколько порезов и царапин, но я ничего не вижу.

- Он получил удар по шлему сзади, - ответил Катон, расстегивая ремни и снимая шлем и шапочку со слипшихся волос Макрона. Он увидел неглубокую вмятину на задней части шлема и показал ее медику. - Там.

Глаза Макрона задрожали, и он издал низкий стон. Затем его голова повернулась набок, и его вырвало. Медик перевернул его, чтобы он не захлебнулся, и наморщил нос от едкой вони.

- По крайней мере, это доказывает, что он жив.

Кассий подошел и нетерпеливо понюхал рвоту, и Катон с чувством отвращения оттолкнул его, прежде чем собака почувствовала искушение лизнуть ее. Катон повернулся к медику.

- Присмотри за центурионом и присмотри за моей собакой, - приказал он, а затем встал и взобрался на сторожку. Звуки битвы почти прекратились, и, осматривая пространство вокруг лагеря, он увидел, что повстанцы отступили ото рва. Керан приказал своим людям опустить пращи и сохранять заряды. Стрельба прекратилась и вражеские лучники отступили за пределы досягаемости. Единственное движение на земле непосредственно перед Катоном было среди раненых тел, разбросанных вдоль пути отступления преторианцев. Большинство из них были мятежниками, но все же там было много римлян и иберийских копейщиков, и Катон пожалел их на минуту; он ничем не мог им помочь. Им суждено было быть приконченным врагом, когда тот начал осматривать поле битвы, грабя тела. Еще больше мертвых было разбросано по гораздо более обширной территории, и, как знал Катон, в основном это были погибшие и раненые разбитых иберийских войск. Вдалеке широкая полоса трупов отмечала исходную линию боя до точки, когда ловушка обнаружила себя.