Кровь Рима

Его люди испустили торжествующий хор криков, бросились вверх по лестницам и набросились на потрясенных защитников. Через несколько мгновений стало ясно, что стена пала. Теперь римляне представляли для лучников более четкую цель. Макрон нашел грубо сделанную лестницу и помчался по ней вниз, призывая ближайших людей следовать за ним. На стене было около тридцати парфян, стрелявших в римлян, и как только к Макрону присоединились десять или около того его людей, он направил свой окровавленный меч на лучников.

- Этих надо убить! За мной!

Выставив вперед щит и сгорбив голову, он перешел на бег, а его люди последовали за ним. Тут же офицер, командовавший парфянами, крикнул своим людям, чтобы они повернулись и нацелились на новую угрозу. Первый залп был произведен быстро и нацелен слишком высоко, так что стрелы безвредно отскакивали от щитов или задрожали там, где наконечники попадали точно в цель. Макрон успел преодолеть половину расстояния, когда первые стрелы второго залпа устремились в него. На этот раз крик раздался слева: один из преторианцев опустился на одно колено, его лодыжку пробила стрела. Пошатываясь, он остановился, посмотрел вниз и тут же был снова ранен в бедро.

Макрон помчался дальше, кровь стучала в ушах, и он настиг ближайшего парфянина как раз в тот момент, когда тот поднял лук для третьего выстрела. Макрон ударил по вытянутой руке, прежде чем тот успел выпустить стрелу, и острие лезвия раздробило древко, а затем разрезало предплечье лучника. Лук выскользнул из его хватки, отлетел назад к тетиве и нанес ему ошеломляющий удар в лицо. Вслед за этим Макрон ударил щитом, врезавшись в лучника и повалив его на землю. Он ударил его между лопаток, повернулся и вырвал гладий, высматривая следующего противника. С обеих сторон навалились остальные преторианцы, ожесточенно орудуя щитами и мечами. Несмотря на неравное соотношение сил, бой был односторонним, и, когда половина их людей была убита, остальные парфяне повернулись и побежали.

Макрон остановился, выпятив грудь, широко раскрыв глаза и оскалив зубы, он огляделся и оценил ситуацию. Последние защитники были отброшены от стены и загнаны обратно на улицы Лигеи, а преторианцы и самые нетерпеливые из пращников и иберийцев поднимались по лестницам и спускались на открытое пространство за стеной. Жажда крови взыграла, и раненых врагов добивали на земле, где они лежали, прежде чем нападавшие помчались на улицы, чтобы убивать, насиловать и грабить.

- Где трибун? - воскликнул Макрон, тревожно оглядываясь по сторонам. - Кто-нибудь видел трибуна?

*************

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Катон бежал по улице, не думая ни о чем, кроме необходимости найти и убить своего врага. После того как Макрон отпихнул его в сторону, его оттеснили от лестницы, и к тому времени, когда он подошел к подножию другой и подтянулся, чтобы взобраться на нее, бой на стене превратился в бешеное мелькание клинков, багровых капель и тел, прижатых друг к другу, сопровождаемое рыком людей, наносящих и принимающих удары, звоном клинков о щиты и более мягким звуком металла, входящего в плоть. Он спрыгнул с лестницы, зацепился одной ногой за тело и споткнулся, потеряв хватку щита и перекатился через край прохода на землю внизу. От удара он сильно обмяк и сидел, прислонившись к стене, держа меч перед собой, пока не восстановилось дыхание. В тридцати шагах справа от себя он увидел, как Макрон собирает своих людей для атаки на лучников. Затем один из парфян увидел Катона и начал размахивать луком в его сторону. Приказ Макрона прорезал шум битвы, офицер, командовавший лучниками, подал команду, и лучник отвернулся от Катона.

Сердце тяжело билось в груди, Катон поднялся на ноги и увидел проем улицы прямо напротив стены – идеальное прикрытие от лучников, если они переживут дикую атаку Макрона. Впереди он увидел нескольких врагов, лигейцев, и когда ближайший из них слегка замедлил шаг и оглянулся, он увидел Катона и выкрикнул предупреждение, а затем он и остальные его спутники помчались к центру города. Не зная, что еще делать, Катон преследовал их так быстро, как только мог, решив уничтожить всех тех, кто разделял ответственность за смерть Петиллия, Рутилия и остальных.