Кровь Рима

- Он убил какого-то ребенка в городе. Случайность битвы. Что-то в мальчике напомнило трибуну его собственного сына. - Макрон пожал плечами. - Во всяком случае, это все, что я могу знать.

Хирург кивнул. - Напомнило?

- Что напомнило?

- Тот мальчик, был ли он похож на сына трибуна?

Макрон постарался вспомнить подробности. - Нет. Ничего похожего на него. На мой взгляд.

Он печально посмотрел на Катона, прежде чем продолжить. - Как скоро он преодолеет это свое мрачное настроение?

- Кто может знать?

- Да поразят тебя фурии, ты должен знать. Ты хирург. Ты сказал, что видел это раньше. Так каков ответ? Как ты собираешься его вылечить?

Хирург выглядел возмущенным. - Я сказал, что видел это. Но никогда ничего не говорил о лечении. Это не порез и не сломанная кость. Это гораздо глубже. Трибуну нужно лечиться. Я уверен, что отдых поможет. Я могу дать ему что-нибудь, чтобы он уснул, но это все.

- Значит, ты не особо хорош? - фыркнул Макрон. – «Отдых поможет!». Я приготовлю для него крытую повозку. Надеюсь, он сможет немного поспать по дороге в Артаксату. Тебе нужно присмотреть за ним, у меня есть обязанности, о которых нужно позаботиться.

- У меня есть и другие пациенты.

- Так разберись с ними, - отрезал Макрон. Он начал терять терпение по отношению к хирургу. - Тогда дадим ему поспать. Тебе лучше уйти.

Хирург склонил голову и вышел из палатки. Макрон задержался ненадолго, наблюдая за своим другом, следя за тем, как грудь Катона поднималась и опускалась в устойчивом ритме. Вдруг он внезапно зашевелился, как будто его беспокоил сон, затем бормотание стихло, напряжение спало, и он продолжил лежать в забытьи.

Снаружи палатки Макрон увидел девушку, которую Катон привез несколько дней назад из иберийского лагеря. Ей давали пищу и воду, и каждую ночь она спала возле палатки Катона. Он строго приказал не трогать ее и считать ее служанкой трибуна. Насколько было известно Макрону, с тех пор, как казалось, Катон игнорировал ее. Он объяснил это тем аспектом характера Катона, который настаивал на защите слабых и уязвимых. «Досадно, - подумал он, - ведь она достаточно привлекательна, чтобы ее приветствовал в постели любой мужчина».       Тем не менее, Катон был Катоном, и он не был обычным человеком. Но даже в этом случае девушка могла принести ему пользу.

Девушка пошевелилась, когда увидела, что Макрон пристально смотрит на нее, села и обняла себя за колени и с тревогой посмотрела ему в ответ.

- Берниша? Верно?

Она застенчиво кивнула.

- Трибун оказал тебе услугу, вытащив тебя из иберийского лагеря. Знаешь, ты могла бы о нем позаботиться, - мягко сказал Макрон. Он указал на палатку Катона и изобразил сон, затем вытер лоб. Она не отреагировала.

- Во имя Плутона… - гаркнул Макрон и подошел к ней, схватив ее за запястье, рывком подняв на ноги, и потащил в палатку. Она боролась какое-то время, а затем сдалась, осознав, что это бесполезно. Макрон указал на Катона. - Я хочу, чтобы ты позаботилась о его потребностях.

Она тупо посмотрела на него. Макрон вздохнул и изобразил, как он вытирает лоб, потом пьет и кормится, и указал на Катона. Берниша открыла рот, заговорила на своем языке и кивнула.

- Хорошо, - улыбнулся Макрон. - Тогда займись этим. Имей в виду ... - Его глаза сузились. - Если с ним что-нибудь случится, если ты сделаешь что-нибудь, чтобы навредить ему или помешать его выздоровлению, я прикажу тебя высечь и отправить обратно в иберийский лагерь, чтобы они использовали тебя по своему усмотрению.

Его угрожающий тон был безошибочным, даже если она, казалось, не понимала ни одной детали из сказанного. Макрон указал на Катона, затем на нее, затем на свои глаза и снова указал на нее.

- Ну же, приступай.