Кровь слепа

Консуэло вышагивала взад-вперед вдоль стеклянных дверей своей гостиной. Кондиционер нагонял холод, и сидеть долго на одном месте было зябко. Напротив нее, по другую сторону бассейна, в тени от солнечного зонтика прикорнул патрульный. Она решила, что он дремлет за своими солнечными очками — так безвольно свисала с кресла рука мужчины. Техник, присланный для установки хорошей звуковой аппаратуры слежения вместо временной, установленной еще субботним вечером инспектором Тирадо, находился в кухне. Он названивал в управление полицейскому на связи. Другой патрульный дежурил у входной двери. Консуэло заблаговременно посоветовала ему уйти с пекла в дом, и теперь его мрачная фигура маячила в передней, видимая через стекло. Консуэло позвонила управляющему своего ресторана и распорядилась, чтобы агенты по недвижимости, с которыми она вела переговоры, пока не звонили. Дозвонилась ей одна Алисия Агуадо, но для разговора с ней Консуэло выдернула шнур из подключенного к аппаратуре мобильника и поднялась наверх в спальню.

Хавьера Алисия не упомянула, но Консуэло догадалась, что узнать все Алисия могла только от него. В газеты и на телевидение еще не сообщали, а радиостанции, которые оказались втянутыми в происшествие на начальной его стадии, полиция попросила до времени не поднимать шума. Тирадо не желал ни газетных сплетен и домыслов, ни волны глупого сочувствия до тех пор, пока похитители либо не объявятся, либо не исчезнут окончательно и бесповоротно. Звонок Агуадо пришелся Консуэло очень кстати. Она тут же обрушила на психоаналитика всю свою обиду и гнев, который вызывал у нее Хавьер. Это первое, что услышала от нее Агуадо, еще не успев расспросить толком, что же случилось. Она дала Консуэло возможность выговориться, и для той это оказалось полезным: она немного успокоилась, найдя выход своим чувствам в разговоре с кем-то, кто внимательно ее слушал. Она обвиняла себя и гневалась на Хавьера, и то и другое было естественно и неизбежно. Звонок не мог ни исцелить ее, ни унять ее злобы по отношению к Фалькону, ни прервать череды ее мучительных мысленных возвращений к тому страшному моменту, когда, оглянувшись, она не увидела рядом с собой Дарио, но благодаря звонку в ней окрепла решимость, вернулись силы, прекратилась нервная дрожь. Перепады от отчаяния к ярости стали менее резкими. И слезы лились теперь уже не столь безудержно.

После звонка Агуадо Консуэло отправила двух старших мальчиков к сестре. Ей не хотелось погружать сыновей в эту тягостную неопределенность, когда все не сводят глаз с телефона, ожидая, когда он зазвонит. Не годится мальчикам становиться свидетелями ее надежд и ее отчаяния, возможного взрыва радости или горького разочарования. К тому же, несмотря на звонок Агуадо, она чувствовала, что нервы ее на пределе.

Наверху к ее спальне примыкал тесный кабинетик, где были только стол со стулом и ноутбук. Алисия Агуадо советовала записывать свои мысли и фиксировать чувства, тем самым формулируя их и проясняя. И сейчас Консуэло задернула шторы и в полумраке попыталась изгнать, исторгнуть из себя всю эту шумную дикую сумятицу и неразбериху. Она включила компьютер и автоматически оказалась в интернете. Тут же увидела новое письмо. Адрес — не тот, который знали в ресторане, а известный только домашним и близким друзьям. Письмо, посланное в 14.00, было озаглавлено «Дарио». Увидев это, она почувствовала, как заколотилось сердце и обдало холодом живот. Отправителем значился какой-то Маноло Гордо — имя, ей совершенно неизвестное. Рука ее дрожала, открывая послание.

Если хотите вновь увидеться с сыном, позвоните 655147982. В полицию не обращайтесь и не пытайтесь записать звонок. Звоните со своего мобильника с улицы. Мейл сотрите — в поисках он вам не поможет.

Она вновь и вновь перечитывала послание. Кроме сыновей, мало кто знал этот ее электронный адрес, и это рождало надежду. Ее охватило волнение — контакт состоялся! Она покосилась через плечо, словно прячась от кого-то. Потом отправила мейл в папку для спама, закрыла компьютер и стала обдумывать, как бы ей позвонить.

— Старший инспектор Тирадо ждет вас на улице, — сказал Баэна.

Фалькон осторожно спустился вниз, старательно обходя обведенные желтым пятна крови. Снаружи все было залито солнцем, и им пришлось остаться в пропахшем мочой подъезде среди мусорных куч.

— Кто такой этот Карлос Пуэрта? — спросил Фалькон.

— Это тот самый тип, что приставал к сеньоре Хименес возле площади Пумарехо еще в июне, а потом, по свидетельству сестры сеньоры, рыскал возле ее дома, — отвечал Тирадо. — Я потратил целое утро на его розыски. Его дружки с площади Пумарехо сказали, что он пробавляется наркотиками, так что за помощью я обратился к парням из наркоотдела.

— Не возражаете, если я поприсутствую на вашем допросе?